Нерв армии

Н.Ф. Рогозина (Ускова)

Война началась, когда мне было семнадцать лет. Из села Рахинка ушли все мужчины и ребята на фронт. Нам, девушкам и женщинам, пришлось взвалить на свои плечи всю тяжелую мужскую долю. И мы с этим справлялись, работая весь световой день.

Мы, девушки, работали в лесу на глубинке, где хранилось зерно в бунтах. Зерно отгружали в баржи, которые вывозили вверх по Волге. Обиднее всего было, когда только засыплем баржу и она немного пройдет вверх по Волге, как стервятник налетит и разбомбит ее. И все зерно уходит на дно вместе с людьми. Каких нервов нам это стоило!

Но вот 15 августа 1942 года нас вызывают в наш Лугово-Пролейский РВК. Райвоенком расспросил, как идут у нас дела, мы ему все рассказали, доложили. Тогда он задал нам вопрос: «А как на защиту Родины?»

Я, глядя на подруг — Машу Цыганову, Нюсю Колесникову, Машу Ускову, ответила: «Если надо, мы готовы!» Военком поднял трубку и сообщил в село Рахинка, чтобы подготовили митинг комсомольцев-добровольцев. После митинга мы сразу уехали в Сталинград. Площадь Павших Борцов была очень многолюдной, особенно много девушек было. Оказалось, это был призыв комсомольцев-добровольцев города Сталинграда на защиту Родины.

После митинга нас повели на набережную, где погрузили на баржи, и поплыли мы в город Астрахань. Там нас постригли, обмундировали, и на этих же баржах поплыли до Гурьева. Из города Гурьева нас железнодорожным транспортом отправили до станции Сакмара. Как только мы освободили вагоны, в них сейчас же погрузили лошадей для фронта. Нас разместили за поселком в конюшнях, выходило, теперь лошади освободили место для нас. Даже стойла не разобрали. Мы с Таей Любецкой были под вывеской «Луна». Молодые, и смех и грех был! После, конечно, все обустроилось. У нас были замечательные кадровые наставники-связисты. Здесь мы начали осваивать азы: связи — телефонику и азбуку Морзе.

Наступила зима, ой, какая она там была холодная, ветреная. А мы-то в пилотках, шинели — размер свободного покроя, — а ботинки 39— 41-го размера. Благо, что я еще в то время носила 36 размер, а вот моя землячка Мария Яковлевна Ускова сама была почти как дюймовочка, а ножка совсем детская. Бедная, как она мучалась! У нее выскакивала нога из зашнурованного ботинка, а обмотка не имела никакой защиты от снега. Вот там мы уже хлебнули горя! Зима, метет, свету белого не видно, а мы у пилоток уши опустим, натянем себе ткань на уши, ой, жуть все это вспомнить!

Кроме занятий по связи, мы еще плели плетни для задержания снега. Особенно помнится — и не забудем — строевая подготовка, а старшина была, ой, огонь! Выведет нас в поле, а там свету белого не видно, а она дает команду: «Беги! Ложись, ползи! Вставай, беги, ложись, ползи! Вставай!» Для нас девушек это была пытка, ноги замерзали, продувало все тело насквозь. Но мы все выполняли, знали, что это надо, даже необходимо. И когда возвращались в свои «казармы», от души пели строевую. Старались быстрее освоить профессию и уйти на фронт. Сдали зачеты. Направили нас, немногих, на защиту города Ленина, города революции.

В Москве, когда переходили с вокзала на вокзал, люди, глядя на нас, и плакали и крестили нас, чтобы мы вернулись живыми. А мы шли в пилотках, натянутых на уши, в ботинках с обмотками, а зима была — не дай Бог. Но мы на это и не обращали уже внимания…

Мы приобрели специальность, которую имели на фронте мужчины, мы были им замена. Прибыв в деревню Неболочи Ленинградской области, получили шапки. Распределили нас по два человека. Я ушла с Таей Любецкой в подразделение воинской части для прохождения службы. Нам с Таей достался 375-й ОБС (отдельный батальон связи). Позже он же стал 124-м отдельным полком связи.

Приняли нас хорошо. В землянке топилась буржуйка, дверь блиндажа была завешана плащ-палаткой. Встретил нас командир роты, старший лейтенант Майструк Дмитрий Петрович. Старшина Баталов повел нас в другой блиндаж — связистов. Приказал нам расслабить ремни и ложиться спать.

На нарах (они из земли, только выше пола) были сосновые ветки, сверху — плащ-палатки. Все спали одетыми, плотно друг к другу, все на одном боку. Через некоторое время дневальная командой подняла, чтобы все повернулись в другую сторону. Было очень тесно спать. Так началась наша с Таей Любецкой фронтовая жизнь. Вот только теперь до меня серьезно, по-взрослому, дошло, что в войсках есть такая отрасль — связь, это нерв армии! Она как будто и незаметная, будничная, скромная. Не то что артиллерия! Но без связи никто не обойдется, и все зависит от точной передачи связиста. Связист обязан связь держать своими нервами. Нас, девушек, учили этому в войну. И мы смогли все это выдержать, вынести и стать даже «Отличными связистами!» А было так нелегко себя держать, чтобы не сорваться, не нагрубить, когда принимаешь: «Дай связь!», «Держи связь!». Ох, донесения, донесения! От которых, казалось, нет спасения.

Наша юность прошла в дыму пожарищ! Сколько пройдено по болотам? — да до прорыва блокады Ленинграда! Сколько видели страдания людей, особенно маленьких деток. Порой казалось, что земля стонет! Я часто вспоминаю своих девушек-связистов. Девушек хрупких, но с нелегкою ношей, которые на войне держали связь.

Фронт готовился к наступлению, к прорыву блокады Ленинграда. А ведь вся Ленинградская область — одни болота. Мужчины валили лес, чтобы делать настил на дорогах, а мы таскали эти бревна, укладывали на дорогу. Мы выполняли всю мужскую работу наравне с ними. Когда шли боевые действия, связисты склонялись над аппаратами, держа бесперебойную связь с подразделениями. Спина немела от неподвижности, работали только голова и руки. Везде грохот, свист пуль, но связист и в опасную минуту не покинет поста. В любом бою, любой ценой он обеспечит связь. В основном нам с Таей Любецкой пришлось работать и пройти всю войну на передвижном узле связи, где начальником узла был старший лейтенант Краснов И. С.

Мы были стриженые, только чубчики, не было возможности мыться, растапливали снег, чтобы помыть голову, не было соли, пили талую воду, летом цедили через тряпочку воду болотную. Делали мужскую работу, копали окопы, землянки. Мы взрослели не по дням, а по часам. Не было в подразделении нытиков. Дисциплина была жесткая, беспрекословная. Дружба была спаянная. Берегли фронтовую дружбу и бережем до сих пор. С гордостью и глубоким уважением я вспоминаю своих командиров и девушек-однополчанок, которые действительно были сильными, на которых можно было положиться в любую минуту.

После наши части были присоединены к 1-му Украинскому фронту, где мы с их частями прошли Польшу: Жешув, Краков, Катовицы, Глейвицы; Чехословакию. Войну закончили в поверженной Германии, встретив там Победу! Радость победы нельзя описать!

Печатается в сокращении.

Источник: Блокадники – Волгоград: ком. по печати, 1996 г.