Нанкинская резня

Айрис Чан с изданной в 1997 г. книгой-исследованием «Изнасилование Нанкина: забытый Холокост Второй мировой войны»

Глава 1. Путь к Нанкину

В попытке понять японских солдат, нужно ответить на самые очевидные вопросы. Почему поведение японских солдат вышло из рамок человечности? Почему японские офицеры не остановили своих подчинённых, а наоборот, способствовали развитию событий? Какую роль играло при этом японское правительство? Какие у него были реакции на те сведения, которые получало из собственных и иностранных источников? Чтобы ответить на эти вопросы надо начать издалека и рассказать немного о японской культуре и истории.

Японская военная традиция в XX веке основывалась на конкуренции, которая культивировалась тысячелетиями. С очень давних времён в Японии властвовали лорды, которые постоянно натравливали друг на друга собственные армии. К Средневековью, был создан особенный класс воинов, названных самураями. Их кодекс чести назывался «бусидо», что означает «путь воина». Исходя из этого свода правил, вершиной доблести и благородства считалось умереть, служа своему лорду.

Конечно, такой кодекс чести не был изобретён японцами, были похожие кодексы и у других народов. Всё началось с римского поэта Горация, который написал: «Dulce et decorum est pro patria mori».[1] Но самурайская философия требовала гораздо больше преданности. Самурай должен был покончить жизнь самоубийством, если ему не удавалось полностью выполнить обязательства военной службы. Надо упомянуть, что у самураев был очень торжественный и болезненный обряд самоубийства названный «хара-кири»: воин должен был при свидетелях сам себе вспороть живот, не дрогнув при этом.

В XII веке глава самой властной семьи в Японии, Сёгун, предложил императору, которого почитали как потомка богини солнца, военную защиту в обмен на то, что элита станет «помазанниками Божиими». Со временем кодекс чести самураев глубоко проник в японскую культуру. Если изначально ему придерживалась лишь маленькая часть японского населения, то со временем этот кодекс стал примером для всех юношей.

Несмотря на то, что кодекс чести «бусидо» был основан в XVIII веке, его влияние не только не ослабло за последующие столетия, но и возросло. Ярким примером этого являются камикадзе, во время Второй Мировой Войны. Пилоты камикадзе таранили своими самолётами другие самолёты и корабли, и погибали. А на Западе образ юношей, готовых погибнуть за своего императора, ужасал публику. Это желание погибнуть, но не сдаться было довольно распространено среди японцев. Среди солдат союзников, на трёх убитых был один, сдавшийся в плен, а среди японцев, на сто двадцать убитых сдавался в плен лишь один.

Ещё Япония отличалась от других стран своей изоляцией. В XV и XVI веках Японией стал править род Токугава, который полностью изолировал остров от внешнего мира. Эта изоляция, которая должна была защищать страну, наоборот замедлила её технологическое развитие и сделала Японию более уязвимой. В течение 250 лет страна не могла продвинуться дальше меча и лука.

Но в XIX веке обстоятельства вышибли Японию из её изоляции. В 1852 г. американский президент Миллард Филлмор, раздражённый из-за отказа Японии открыть свои порты для коммерции, решил применить силу. Он послал коммодора военно-морских сил США Мэтью Перри в Японию. Перри тщательно изучил японскую историю, и решил подействовать на японцев страхом, показав военную мощь США. В июле 1853 года он послал в Токийский залив два бронированных парохода: такую технику японцы видели впервые. Коммодор Перри торжественно прошествовал через Токио в сопровождении свиты из 70 вооружённых офицеров, требуя встречи с самыми высокопоставленными японскими чиновниками. Японцы были ошеломлены. Историк Сэмюэль Элио Морисон сравнил визит Перри с пришествием инопланетян, которое бы сильно удивило и испугало землян. Испуганные японские аристократы суматошно прятали драгоценности, готовились к бою и собирались вместе, пытаясь, что-нибудь спланировать. В конце концов, пришлось признать превосходство американской военной технологии и согласиться на поставленные требования. Своим визитом, коммодор Пэрри не только заставил Японию подписать договоры с США, но ещё и открыл двери в Японию для Великобритании, России, Германии и Франции.

Такое унижение для японцев не прошло безследно. Некоторые японские аристократы втайне советовали немедленнo начать войну с Западом, но другие были на стороне мира, рассуждая, что война ослабит Японию. Они считали, что Японии надо было сделать вид, что она покорилась, но тем временем, планировать мщение:

«Потому что иностранцы силнее нас в исскустве механики, нам нужно наладить с чужими странами общение, научиться у них владению оружием и тактике. После этого мы объеденим все японскии нации в одну и сможем пойти войной на чужестранцев. Мы сможем награждать наших воинов, отличившихся в бою, землёй за границей».

Несмотря на то, что эта точка зрения была не особо популярной, впоследствии, реальность соответствовала именно ей. Ибо именно по той схеме, которая пропагандировалась, развивалась дальнейшая военная стратегия Японии.

Не имея чёткого представления о том, что делать, сёгунат Токугава решил ждать и наблюдать —  решение, которое, в итоге, привело к краху. Такая тактика умиротворения пришлась не по нутру многим японцам, которые восприняли это как преклонение перед Западом. Некоторые решили, что сёгун потерял своё право править, и повстанцы стали собираться и готовить дворцовый переворот, чтобы вернуть власть императору.

В 1868 году мятежники утвердили власть за императором Мэйдзи, и стали объединять враждующие вотчины в одно целое: современную, мощную Японию. Они также сделали синтоизм — официальной религией, а императора — национальным символом. Новое правительство сделало самурайский кодекс чести «бусидо» идеалом, к которому должны были стремиться все граждане. Дополнительным стимулом для национализма и патриотизма была нависшая над Японией угроза извне. В эту эпоху, названную Реставрацией Мэйдзи (1868—1889 гг.) были придуманы лозунги: «Почитайте Императора! Изгоняйте варваров!» и «Богатая страна, мощная армия!»

За короткий срок Япония достигла современного развития в технологии, экономике и армии. Правительство отправило лучших студентов учиться в университетах на Западе, создало множество заводов для военного производства, и заменило местные вотчинские армии на национальную армию. К тому же Япония тщательно изучила разные военные тактики Америки и Европы. Больше всех пришлась по душе немецкая военная система. В тот период Япония вынуждена была признать своё несовершенство и слабость по отношению к Западу.

К концу XIX века Япония чувствовала себя более менее уверенно и решила испробовать свои новые силы на своих соседях. В 1876 г. Япония послала в Корею пять военных кораблей, и заставила корейское правительство подписать с Японией коммерческий договор. Эта тактика напоминала то, как 20 лет назад, коммодор Пэрри ошеломил японцев показом американского военного превосходства.

За этим шагом последовали стычки с Китаем. Вследствие договора в 1885 г. Корея стала протекторатом и Китаем, и Японии, но мир долго не продержался. В течение следующего десятилетия, Китай попробовал подавить корейское восстание, которое поддерживали японские ультранационалисты. В сентябре 1894 г., всего лишь через шесть недель после объявления войны, японцы не только захватили Пхеньян, но и разгромили китайский северный флот на море. В итоге правительство Цин было вынуждено подписать Симоносекский договор, согласно которому Китай должен был выплатить Японии двести миллионов таэлей и отдать Японии Тайвань, Пескадоры, Ляодунский регион Маньчжурии и ещё четыре порта. Впоследствии это называлось Японо-китайской войной 1894-1895 гг.

Полный триумф испортил лишь приход Западных войск. Согласно договору, Япония получила от Китая Ляодунский Полуостров, но должна была его сдать из-за вмешательства России, Франции и Германии. Это доказательство Западного влияния на японские действия лишь укрепило Японскую решимость достигнуть военного превосходства над Западом. К 1904 г. Япония увеличила размер своей армии в два раза и стала самодостаточной в производстве оружия и боеприпасов.

Её усилия вскоре оправдались: Япония смогла хвастаться не только победой над Китаем, но и над Россией. Во время Руссо-японской войны 1905 года, Япония захватила Порт Артур на Ляодунском полуострове и одержала победу над русским флотом возле острова Цусима. Благодаря этим победам Япония получила половину Сахалинских островов и коммерческое превосходство в Маньчжурии. Страна ликовала. Один японский профессор высказался, что Японии было «предначертано расширяться, и покорять другие страны».

Начало XX века было эпохой эйфории для Японии. Благодаря модернизации, страна достигла не только военного престижа, но и экономического процветания. Из-за первой мировой войны создался большой спрос на японские железо, сталь и текстильную мануфактуру, да и просто на зарубежную торговлю. Цены на акции подскочили и многие магнаты вынырнули из неизвестности, удивляя весь мир своей экстравагантностью. Даже японские женщины, которым отводилась домашняя роль в обществе, стали появляться с деньгами в казино и на ипподроме.

Может быть, если бы это процветание продолжилось, то укоренился бы средний класс, в противовес военному империализму, но этого не случилось. Вместо этого, в Японии произошел экономический кризис, который довёл страну до жестокого голода и, наконец, подтолкнул её к войне.

В 1920-х годах, в Японии пришёл конец достатку. С концом Первой мировой войны прекратился спрос на военную продукцию, японские фабрики были закрыты, и тысячи рабочих потеряли работу. Вдобавок к этому крах на бирже в США 1929 года и последующая экономическая депрессия, снизили спрос американцев на роскошь, что сильно сказалось на японской промышленности шёлка.

Несмотря на то, что Япония была на стороне союзников в Первой Мировой Войне, многие бизнесмены и покупатели пренебрегали японской продукцией. Благодаря военным трофеям, и европейские страны, и Япония расширили свои империи. Но Японский империализм вызывал у Запада недоверие и беспокойство, так как нельзя было забыть японскую агрессию по отношению к Китаю в начале XX века. К тому же, Япония пыталась повторять Западный колониализм на бывших немецких колониях в Азии, которые она получила по договорам. Вследствие своего недоверия Западные финансисты стали больше вкладывать в Китай, а Китай, разъярённый из-за Версальского договора, который дал Японии немецкие права на полуостров Шаньдун, организовал бойкот на японскую промышленность. Эти действия стали ударом для японской экономики, а Япония снова стала жертвой международного сговора.

Экономический кризис разорил японский средний класс. Бизнесы закрывались, царила безработица, обедневшие фермеры и рыбаки продавали своих дочерей в проституцию. Инфляция, забастовки и ужасное землетрясение в 1923 г. только усугубили ситуацию в стране.

В это время была популярная идея, что Японии надо покорить новую территорию, чтобы предотвратить общий голод. За 80 лет, прошедших с Реставрации Мэйдзи, население Японии возросло от 30 миллионов до 65 мил. Становилось всё трудней всех прокормить. Огромными усилиями японские фермеры увеличивали урожай за акр, но в итоге они достигли предела развития, и к 1920 годам сельскохозяйственная промышленность перестала расти. Япония стала всё больше и больше зависеть от импортных продовольственных товаров: с 1910 г. до конца 1920-х гг. импорт риса увеличился в три раза. Эти импорты раньше окупались текстильным экспортом, но теперь из-за сниженного спроса, интенсивной конкуренции и высоких тарифов ситуация изменилась в худшую сторону.

К 1920 годам юные радикалы в японской армии доказывали, что военная экспансия — единственное спасение страны. В своей книге «Адресовано к молодым мужчинам» подполковник Хасимото Кингоро написал:

«Есть только три способа избежать перенаселения в Японии: эмиграция, продвижение в мировом рынке и территориальная экспансия. Первый способ нам недоступен из-за анти-японской иммиграционной политике во многих странах. Второй способ тоже невозможен из- за повышенных тарифов и упразднения торговых договоров. Что Японии остаётся делать, если из трёх способов два невозможны?»

Другие японские писатели недовольно писали о больших размерах других стран, которые не были полностью реализованы. В Японии фермеры добились максимального объёма урожая на акр, а в Западный странах, люди даже не пытались использовать всю возможную землю.

Япония смотрела с завистью на земельные ресурсы Китая и Западных стран. Почему, спрашивал военный пропагандист Садао Араки, Япония должна довольствоваться 142,270 квадратными милями, чтобы прокормить 60 миллионов населения, когда у стран как Австралия и Канада было больше трёх миллионов квадратных миль на шесть с половиной миллионов людей? Это было несправедливо. Ультранационалисты считали, что у США были самые большие преимущества: не только три миллиона квадратных миль территории на материке, но ещё и 700,000 квадратных миль в колониях.

В XVIII веке Америка считала своим предназначением расширяться на запад к Тихому океану. Теперь, в XX веке, Япония считала своим предназначением расширяться в Китай. Это было достаточно логично и предвидимо, что гомогенный и самолюбивый японский народ смотрел на разрозненный и слабоуправляемый Китай, как на свою собственность. Но алчный взор Японии распространялся дальше Азии.

В 1925 г. был подписан договор Японии с США, Великобританией, Францией и Италией об ограничениях по морскому вооружению. Японцы были владельцами третьего самого могущественного в мире флота. Член военного штаба Окава Сумей написал книгу о том, что Японии не только предназначено «освободить» Азию, но и о неизбежности мировой войны между Японией и США. Последняя глава его книги была более менее пророческая. Сумей предсказывал огромную, почти апокалиптическую борьбу между двумя державами:

«Перед тем, как может быть создан новый мир, должна произойти смертельная борьба между Западом и Востоком. Это очевидно по отношению Америки к Японии. Самая могучая страна на Западе — Америка. Самая могучая страна на Востоке — Япония. Этим двум странам предначертано сразиться и только Богу известно, чем это кончится«.

В 1930-х годах в японском правительстве соревновались два видения будущего: одни хотели использовать новые технологические достижения, чтобы улучшить японскую жизнь, а другие считали, что надо использовать японское военное превосходство, чтобы покорять чужие страны. Ультранационалисты призывали к экспансии и требовали установления военной диктатуры, которая бы ограничивала личный достаток, сделала всю собственность общественной и покорила Азию. Эти идеи имели особый успех среди юных офицеров, которые из-за своих провинциальных корней и молодости, были склонны не доверять политикам из Токио. К тому же, эти юные офицеры нетерпеливо хотели немедленный доступ к власти. Несмотря на то, что они ссорились между собой тоже, их объединяла общая цель: уничтожить все бюрократические, экономические и политические препятствия, которые стояли на пути Японии по покорению Азии и мщению Западу.

Шаг за шагом, они заставили умеренных членов правительства пойти на серию компромиссов, но остались недовольны таким темпом и стали готовить переворот. В 1931 был подготовлен переворот, но не осуществлён. В 1932 г. группа морских офицеров устроила в Токио теракт, который убил премьер министра Инукая Цуёси, но власть не была захвачена.

Наконец 26-ого февраля 1936 г., группа молодых офицеров устроила государственный переворот, который унёс жизни нескольких государственных деятелей. Токио был парализован в течение трёх дней. Виновные были либо посажены, либо казнены, и власть перешла от экстремистов к более умеренным политикам. Но и эта группировка разделяла с юными офицерами фанатичную веру в то, что Япония должна покорить Азию.

Скоро японским ультранационалистам стало очевидно, что если они хотят покорить Китай, им надо действовать. Китай, один раз подавленный японцами в 1895 г., усиливался и укреплялся. За 20 лет Китай преобразился из разваливающейся империи в республику. В 1911 г. революционеры победили армию династии Цин и двухсотлетняя маньчжурская власть кончилась. Во время 1920-х годов, националисты под предводительством Чана Кайши победили воевод в северном Китае и объединили страну. Националисты так же объявили, что одна из их целей — это упразднение всех несправедливых договоров, которые были Китаю до сих пор навязаны. Действия Чана Кайши встретили в Китае широкую поддержку и мешали японским интересам в Маньчжурии и Монголии.

Японское правительство санкционировало вмешательство японской армии в китайские дела. В 1928 году был убит Чжана Цзолиня, правитель Маньчжурии, за то, что он отказался сотрудничать с Японией. Это убийство разъярило китайцев, и на японскую промышленность было наложено эмбарго.

К 1930-ым годам между Японией и Китаем шла необъявленная война. 18 сентября 1931-ого года японская армия подорвала железнодорожные пути, принадлежащие японской компании, чтобы спровоцировать Китай. Когда ответа не последовало, японцы убили китайскую охрану и сфабриковали рассказ для международных СМИ о китайском саботаже. Японцы возпользовались этим инцидентом, чтобы захватить Маньчжурию, которую они переименовали в Маньчжоу-го, и установить там Пу И- последнего китайского императора, наследника династии Цин и марионетку японского правительства. Захват Маньчжурии возбудил ещё большее антияпонское негодование в Китае. Дело не обошлось без крови.

В 1932 году в Шанхае китайская толпа напала на пятерых японских буддистских священнослужителей и убила одного из них. Япония ответила на удар ударом, разбомбив город, где произошло столкновение, убив тысячи людей. Действия Японии были международно осуждены, но на Японию это не подействовало. Страна изолировала себя и в 1933 г. покинула Лигу Наций.

Чтобы подготовиться к неизбежной войне с Китаем, Япония потратила десятилетия на обучения своих мужчин военному делу. Обучение начиналось чуть ли не с пелёнок. Магазины детских игрушек были похожи на военные лавки: в них продавались игрушечные солдатики, танки, шлемы, военное обмундирование, винтовки, противовоздушное оружие, горны и гаубицы. Мемуары того времени пишут о том, как японские мальчишки устраивали бои на улицах, используя бамбуковые балки в качестве ружей. Некоторые мальчишки даже мечтали героически погибнуть.

Японские школы напоминали военные подразделения. Некоторые учителя были военными офицерами и они читали ученикам лекции об их долге помочь Японии исполнить своё предназначение, покорив Азию и доказав всему миру, что с Японией надо считаться. Маленьких мальчиков учили обращаться с деревянным оружием, а старших с настоящим. Учебники были источниками военной пропаганды. Один учебник географии написал, что Япония будет расшираться из-за своего удобного местоположения.

«Япония лежит впереди Азии, храбро наступая на Тихий Океан. В то же самое время она заслоняет собой азиатский континент от внешних атак».

Учителя так же внушали мальчикам ненависть и презрение к китайскому народу, готовя их к будущему наступлению на континент. Один историк рассказывает о том, как его ученик расплакался, когда ему надо было разрезать лягушку. Преподователь его ударил по голове и спросил: «Почему ты плачешь о какой-то лягушке? Тебе придётся убивать сотни китайцев, когда ты вырастешь!»

(Тем не менее, ситуация не так проста, как кажется изначально, и не ограничивается лишь психологическим программированием. Оксфордский историк Рана Миттер замечает, что:

«У японского общества было двойственное отношение к Китаю. Они не ограничивались простым презрение, как в случае с Кореей, так как понимали, что многое черпают из китайской культуры. Однако беспорядочная ситуация, царящая в Китае, их раздражала. Кандзи Исивара, который организовал Маньчжурский инцидент в 1931 г., яро поддерживал революцию 1911 г. Япония спонсировала стипендии и госпиталя для китайцев, а некоторые учёные искренне ценили китайскую культуру. Сотрудники японского Министерства иностранных дел и военного дела часто были экспертами по Китаю.»

Исторические корни милитаризма в японских школах тянутся вплоть до Реставрации Мэйдзи. В конце XIX века японский Министр образования объявил, что школы нужны не для обучения детей, а для блага страны. Преподавателей начинающий классов обучали подобно военным новобранцам. Они жили в бараках и подвергались жесткой дисциплине идеологической обработки. В 1890 г. вышел Императорский Указ об Образовании, который установил моральный кодекс не только для учеников и учителей, но и для всех японских граждан. Этот указ был гражданским эквивалентом военного кодекса чести, который ставил выше всего повиновение власти и безоговорочную преданность императору. В каждой японской школе хранилась копия указа, вместе с портретом императора. Её доставали каждое утро, чтобы читать. Был даже случай, когда учитель якобы покончил жизнь самоубийством, потому что запнулся во время чтения этого «священного» текста.

К 1930-м годам система образования в Японии была чётко регламентированной и механической. Один путешественник был приятно удивлён, видя как тысячи учеников дружно и чётко маршировали. Но его реакция была бы наверняка другой, если бы увидел какой ценой давалась эта синхронность. Учителя часто вели себя как садистские военные офицеры, отвешивая детям оплеухи, ударяя их кулаками и деревянными мечами.  Учеников заставляли держать тяжёлые предметы, сидеть на коленях, стоять босиком на снегу и бегать вокруг площадки, пока они не падали от измождённости. Но несмотря на такое обращение, в школы редко приходили недовольные родители.

Если мальчик решал становиться солдатом, то подвергался ещё более жёсткому обращению. Бесконечные злобные колкости, задирания и дедовщина быстро подавляли новобранцeв. Повиновение ценилось превыше всего, а чувство самодостоинства заменилось на чувство, причастности к великому делу. Чтобы заменить индивидуальность на преданность общему благу, офицеры и другие солдаты избивали новобранцев без малейшей причины. Писатель Ириани Тосио написал, что офицеры часто объясняли свою жестокость следующими словами:

«Я бью тебя не потому что ненавижу, а потому что люблю. Разве ты считаешь, что я избиваю тебя потому что лишён рассудка?!» Некоторые новобранцы погибали от таких порядков, другие кончали жизнь самоубийством, но большинство становились закалёнными бойцами, которыми армия умело пользовалась и продолжала оттачивать.

Обучение офицеров было не менее жёстокое, чем для простых солдат. В 1920-х годах все кадеты должны были пройти через Военную Академию в Исигае. Кадеты жили в тесных бараках, учились в неотапливаемых классах, а кормили их еле-еле, так что Академия больше походила на тюрьму, нежели на учебное заведение. Интенсивность военного обучения в Японии превосходила интенсивность обучения почти во всех Западных Академиях. В Великобритании офицер проводил 1,372 часов в классе и 245 часов личного исследования, а в Японии стандарт был намного выше: 3,382 часов в классе и 2,765 часов самостоятельной работы. Ежедневный режим кадетов был суров и утомителен, включая в себя занятия по физической подготовке, истории, географии, иностранным языкам, математике, науке, логике, рисованию и чистописанию. В итоге, все стремились всё выучить на зубок и, чтобы никогда не забылось. Но превыше всего для японских кадетов была «воля, не знавшая поражения». Кадеты настолько боялись любой возможности провала, что оценки экзаменов от них скрывались, дабы уменьшить количество суицидов.

У кадетов не было ни своего личного места, ни возможности проявить лидерские качества. То, что кадет читал, было строго подвергнуто цензуре, свободного времени вообще не существовало. История и наука были искажены, потому что японцев представляли как сверхлюдей. Один Западный писатель заметил:

«Во время своих юных, впечатлительных лет кадетов отгораживают от всех удовольствий, интересов и влияний внешнего мира. Тот узкий путь, по которому они движутся, полностью пропитан пропагандой. Японская культура и так далека от нашей, а такое воспитание отдаляет её ещё больше.»

Летом 1937 г. Японии, наконец, удалось спровоцировать войну с Китаем. Японский полк, размещённый рядом с Тяньцзинем согласно существующему договору, выполнял ночные манёвры недалеко от старинного Моста Марко Поло. Во время перерыва, кто-то стрельнул несколько раз по японцам, а на следующий день один из солдат не явился на построение. Этот случай послужил японским войскам причиной подойти к китайской крепости Ваньпин и потребовать, чтобы их впустили отыскать своего пропавшего солдата. Когда китайский командир отказал японцам, они обстреляли форт.

К концу июля японцы уже заняли весь регион, расположенный вокруг Тяньцзиня и Пекина, а в августе они напали на Шанхай. Началась вторая японо-китайская война (1937-1945 гг.)

Но покорение Китая оказалось сложнее, чем Япония предполагала. В Шанхае, соотношение китайских сил с японскими было десять к одному, потому что глава националистического правительства, Чан Кай-ши, сосредоточил здесь свои лучшие войска. Первая неудача случилась с японцами, когда они в августе попытались высадить в Шанхае 35 тысяч солдат. Китайская артиллерия убила несколько сотен человек, в том числе и двоюродного брата императрицы Нагако. К великой досаде японцев, китайцы несколько месяцев храбро защищали свой город.  

В 1930-х годах японские военные верили, что им удастся покорить Китай за несколько месяцев. Но когда бой за один город затянулся на несколько месяцев, японские мечты о скорой победе порушились. Когда Шанхай, наконец, сдался в ноябре 1937 г., настроение в японских войсках было скверное, и многие жаждали мести.

[1] Это радостно и доблестно, умереть за отечество.

IIris Chang The Rape of Nanking: The Forgotten Holocaust of World War II by Iris Chang.
1st edition, New York, NY, 1997.

Перевод Ярославы Кузиной 
для www.world-war.ru