Лагерь навсегда остался в памяти и жизни

Два чувства, равно близких нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к Отеческим гробам,
Любовь к родному пепелищу.
На них основана от века
По воле Бога Самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.

А. Пушкин

У моих дедушки и бабушки было девять детей, из которых до взрослого возраста дожили семеро. Все дети выучились — старшие учились очень хорошо, поэтому бесплатно. Старший сын Александр стал ученым профессором, его специальность была связана с физикой. Когда строили КВЖД, он преподавал в Харбине. (это было в 30-е годы, примерно 1931-1933 гг.) И так как на Украине (в Бердянске) где жила вся остальная семья было голодно, он забрал двух младших детей, мою маму (1912 г. рождения) и брата (1914 г.) с собой, чтобы помочь выжить всей остальной семье. Таким образом, мама и дядя Коля получили высшее образование в Харбине.

Потом КВЖД продали, дядя Саша, мама и Коля вернулись в Москву: дядя Саша здесь преподавал, а мама и Коля учились. Это был 1937 год, и мама была уже на пятом курсе Московского института инженеров железнодорожного транспорта. Сначала арестовали дядю Сашу, объявили его японским, американским, и еще каким-то шпионом. Мама какое-то время еще носила ему передачи в Лефортовскую тюрьму, а потом сказали, что носить уже не нужно, его сослали. В 50-е годы мы узнали, что он был расстрелян почти сразу.

Через несколько месяцев после дяди Саши арестовали маму, Колю, а потом и остальных братьев и сестер, как родственников «врага народа». Мама жила тогда в общежитии, ее просто увели, не предъявив ей никаких обвинений. Она была сослана в Сибирь, в Кемеровскую область на 10 лет. Надо сказать, что она ни в молодости, ни потом не интересовалась политикой, и за что ее арестовали, она так и не поняла.

С этого времени ее жизнь была изломана, исковеркана. Она попала в лагерь молодой и красивой, а как там жилось молодым и красивым можно только догадываться (она об этом не рассказывала). Я родилась в лагере. Я знаю своего отца (но это отдельная история). Детей, родившихся в лагере, обычно отдавали в детский дом. Но почему-то меня и еще 3-х детей, родившихся примерно в то же время, оставили. Может, начальник лагеря взял на себя ответственность, может еще почему-то… Как мы выжили, тоже неизвестно. Наверное, благодаря всем женщинам, которые были в бараке.

Прошло очень много лет, после освобождения; некоторые приспособились к жизни, и жили даже весело или, по крайней мере, спокойно. Мама не смогла. Она не смогла уже стать счастливой и беззаботной. Лагерь навсегда остался в ее памяти и ее жизни. Остался страх, даже после того, как ее и всех членов ее семьи реабилитировали. Это все конечно, сказалось и на нас, ее детях. Трудно жить в несчастливой семье. Чувство страха, тревоги, вины перед всеми у таких людей, как я, на уровне генов.

Сейчас в живых нет уже никого из той большой семьи. Мама была последней. Физически она была крепким человеком и прожила, в общем, долгую жизнь. Но когда меня спрашивают, о чем она чаще всего вспоминала, я говорю: к сожалению, о лагере.

И я написала об этом сейчас потому что, может, так мне будет проще забыть все это.

Материал передан для публикации автором воспоминаний