Конвой PQ-17

Как выглядела ситуация, предшествовавшая операции немецкого подводного флота против конвоя PQ-17?

27 июня 1942 года конвой из тридцати четырех транспортов в сопровождении шести эсминцев и одиннадцати военных кораблей меньшего тоннажа вместе с четырьмя крейсерами и тремя эсминцами непосредственной поддержки покинул Исландию и взял курс на Архангельск. Он доставлял в Россию 200 тысяч тонн военных грузов. Рейсы конвоев PQ начались десять месяцев назад, и это была семнадцатая доставка, снаряженная англоамериканцами.

Конвой пошел от Исландии на северо-восток, и ему предстояло пересечь тысячу миль Северного Ледовитого океана, развернуться прямо на восток, пройти мимо Шпицбергена и Медвежьих островов, взять курс в Баренцево море, после чего по широкой дуге, через горло Белого моря, выйти к Архангельску.

Все конвои PQ встречали сильное сопротивление, но для PQ-17 опасность была особенно велика из-за присутствия в Северной Норвегии немецких линкоров «Тирпиц» и «Фон Шеер», а также крейсера «Хиппер». Учитывая, что они могут выйти на перехват конвоя, англичане и американцы создали мощный тактический резерв, готовый тут же вступить в дело, если немецкие корабли окажутся в море.

1 июля конвой был замечен с воздуха, и с тех пор слежка за ним не прекращалась. 2 июля выяснилось, что «Тирпиц» покинул Трондхейм. 4 июля, когда конвой проходил между Шпицбергеном и Медвежьими островами, он временно застрял в паковых льдах.

Но Медвежьи острова лежали всего в десяти часах хода от Алтафьорда, самой северной оконечности Норвегии, и были серьезные основания подозревать, что в этот день немецкие военные суда зашли туда на заправку.

Если они попытаются перехватить конвой, — а не подлежало сомнению, что они сделают такую попытку, — силы прикрытия союзников не успеют защитить его корабли. Чтобы избежать полного и окончательного разгрома PQ-17, торговые суда получили приказ рассредоточиться. Они остались беззащитными перед немецкими крейсерами, и в то же время военные корабли сопровождения были оттянуты к западу.

Немецкое верховное командование решило не рисковать своими боевыми кораблями и вернуло их в порт. Торговые суда, лишенные сопровождения и поодиночке раскиданные по широкому пространству, оказались совершенно беззащитными против атак с воздуха и из-под воды. За несколько дней были потоплены двадцать три корабля из тридцати четырех. Оставшиеся одиннадцать все же добрались до Архангельска, доставив 70 тысяч тонн из первоначальных драгоценных 200 тысяч.

Как проходила операция подводных лодок против конвоя PQ-17, рассказывает Рейнхардт Рехе, командовавший лодкой «U-255».

«Для нас, экипажа «U-255», Арктика была новым районом действий, и все время пребывания в ней она оставалась чужой и незнакомой.

Надо признать, что капитан-лейтенант Эстен из арктического сектора оперативного штаба пункт за пунктом ознакомил нас с пространной инструкцией германского адмиралтейства, в которой были учтены все уроки, полученные за два года войны в Арктике. Не поскупился он и на добрые советы от себя лично. Зиму мы провели на Балтике, практикуясь в штурманских прокладках подо льдами и готовясь к патрулированию на ледяном севере. Лодка же была оборудована нагревателями, чтобы предотвратить обмерзание основных клапанов, антенн и перископа. Мы получили не одно предупреждение о трудностях радиотелеграфной связи в районах к югу от полюса, и нас не покидало чувство, что мы уходим на край света.

У островов Ян-Майена мы столкнулись с группой лодок, которых никогда раньше не видели. По возрасту часть их командиров могла быть еще гардемаринами; все они были ветеранами арктических патрулей: Текс, Тейхерт, Маркс, фон дер Эш, Зетце, Симон, а из более старшей возрастной группы — Ла-Бауме, фон Хайммен, Тимм…

Море в этих широтах было как шелк; его затягивала легкая туманная дымка. Все вокруг казалось непривычным и таинственным. За лодкой следовали какие-то странные птицы. Солнце выглядывало редко, да и в этих случаях рефракция так искажала линию горизонта, что, даже когда его не затягивала пелена тумана, пользоваться навигационными таблицами было невозможно.

Все в Арктике было окутано облаками, включая и движение конвоя PQ-17. Он доставлял в Россию танки и самолеты. Имелась информация, что масса судов стоит в Рейкьявике, но погодные условия между Исландией и Норвегией редко давали возможность немецкой воздушной разведке увидеть, что происходит на морских просторах.

Завершался июнь 1942 года, и солнце постоянно висело над горизонтом. Исчезло всякое представление о времени, и лишь регулярная смена вахт и приглашение к столу давали понять, рано сейчас или поздно. Но и тут не всегда можно разобраться, завтрак мы едим или ужин. О ночных атаках не могло быть и речи — ночи, как таковые, отсутствовали. Хорошая видимость никогда не держалась слишком долго, то и дело ее постоянно затягивало снежными порывами. И эти вечные туманы!

Однажды в завесе одного из них внезапно мелькнули силуэты двух эсминцев. Мы какое-то время пытались их преследовать, но они снова исчезли. Пришло короткое сообщение: одна из подлодок установила первый контакт с конвоем — но тут же потеряла его. Предполагается, что конвой идет к Медвежьим островам, по широкой дуге огибая Норвегию с севера, чтобы избежать встречи с немецкой авиацией, которая там базировалась. Но кажется, пролив между Шпицбергеном и Медвежьими островами плотно забит паковым льдом.

Мы на полной скорости пошли на северо-восток. Видимость была не больше мили или еще меньше, После нескольких часов хода на шестнадцати узлах мы погрузились, чтобы прослушать гидрофоны; под водой звуки разносятся на сотни миль. В узкой полосе частот мы четко и ясно уловили гул двигателей. Снова поднявшись на поверхность, передали эти сведения другим лодкам — может, они им помогут, если мы правильно определили направление.

Еще час мы с той же скоростью в шестнадцать узлов шли к месту, где, по расчетам, должен был оказаться конвой. По отношению к его курсу лодка шла под острым углом, предполагая обогнуть конвой с фланга. В любой момент мы могли столкнуться с ним. Видимость постоянно менялась, и порой полоса тумана раздергивалась буквально на несколько секунд. Туман висел над водой, как пар, качаясь серовато-коричневыми столбами.

Снова погрузившись для прослушивания, мы обнаружили, что курс кораблей его величества изменился, и теперь мы оказались относительно ближе к источнику звуков. Похоже, что конвой несколько прибавил в скорости. Остальные лодки тоже доложили свое мнение о его координатах; все они разнились, что и неудивительно, — в этой туманной пустоте было довольно просто сбиться с курса.

Но, пройдя еще четырнадцать миль, мы расстались со всеми сомнениями — след найден. Внезапно туман стал рассеиваться, и мы оказались в мире слепящей синевы.

Когда последние клочки его ушли за корму, конвой оказался перед нами как на блюдечке! Мы лихорадочно стали считать транспорты, а потом корабли эскорта. Тридцать восемь тяжело груженых судов, которые несли в своих трюмах смерть и уничтожение для наших ребят на Восточном фронте.

Мы тут же вышли на связь с авиацией и, когда она установилась, передали длинное сообщение — начав с погодных условий, высоты кромки облаков и т. д., дали полное описание конвоя.

Мы шли в кильватере конвоя, прикрытые туманной пеленой, что тянулась за нами, так что нас не было видно. Водная гладь была как стекло, видимость отличной — будь в составе конвоя авианосец, мы бы сочли ее даже слишком хорошей.

Внезапно из сгустков тумана за кормой, изрыгая черный дым, появился корвет, а прямо по носу — второй. Мы шли на полной скорости, но тот, что сзади, постепенно догонял нас. Мы держались сколько могли, обеспечивая себе пространство для маневра перед погружением, и, наконец, ушли под воду. Над головой взорвались несколько глубинных бомб.

Эскорт делал свое дело, оберегая порученную ему паству, но держать в куче корабли с гражданскими капитанами было в тех условиях нелегким делом. Британские адмиралы обеспечили себе основательную головную боль!

Нам потребовалось более суток, чтобы, не обнаружив себя, обогнать конвой и выйти на позицию в двадцати милях перед его головными судами. Здесь мы могли погрузиться, прикинув время, когда конвой должен будет пройти мимо, и, всплыв, выбрать себе подходящую цель. Транспорты должны будут подойти часа через три, но за это время весь конвой может так изменить курс, что, даже идя на полной скорости в подводном положении, мы не сможем его нагнать и окончательно разминемся с ним.

Так и случилось. Мы обнаружили, что находимся на значительном отдалении от конвоя, и в поле зрения был только головной эсминец. В перископ было видно, как стремительно исчезали за горизонтом его мачты, и скоро не осталось ничего, кроме холодных лучей солнца, бивших в объектив.

Командир яростно выругался. Мы закрыли крышки торпедных аппаратов и снова пустились в путь — на этот раз на восток, вслед за исчезнувшим конвоем. По расчетам, мы были недалеко от Медвежьих островов. Прикрытые туманом, мы могли оставаться в надводном положении и шли, ломая тонкий пористый лед. Эхолот пищал все громче и тревожнее. Мы знали по радиотелеграфной связи, что наши бомбардировщики и торпедоносцы готовы к атаке. Группа «ледяных чертей» тоже шла на перехват.

Обнадеживающие новости, но для нас, «U-255», Арктика продолжала оставаться негостеприимной. Казалось, что в любой момент мы можем сесть на мель. Всплывающие по бортам киты удивленно смотрели на нас и тут же ныряли, чтобы, потешаясь над нами, выскочить из воды в другом месте.

Внезапно небо потемнело от эскадрилий наших самолетов — все они шли на север. Затем в небе пошли распускаться желтовато-белые клубы — зенитки открыли огонь, — и над просторами Баренцева моря разнесся грохот бомбовых разрывов.

Спустя несколько часов торпедоносцы, стелясь над водой, развернулись в обратный путь. Пролетая над нами, они качали крыльями, а высоко над ними висел трехмоторный самолет-разведчик — он, оберегая от опасностей, выводил нас на конвой.

Дружеская поддержка с воздуха придала нам силы, хотя у нас то и дело перехватывало дыхание, когда, стоя на мостике, мы видели, как в небе взрывался самолет и пылающим факелом уходил в море…

Лодка «Лиса» (наша боевая рубка была украшена эмблемой оскаленной лисьей морды) в сером свечении дня продолжала идти к месту сражения. На фоне тусклого неба мы видели мачты тонущего судна, окруженного кораблями эскорта. При слабом свете полярного дня определить расстояние было невозможно. На последнем отрезке пути мы погрузились и подняли перископ, чтобы оглядеться, но ничего не было видно. По всей видимости, воздух над водой промерз до такой степени, что стал напоминать тающий лед и как зеркало отражал свет.

Всплыв, мы обнаружили, что мачты исчезли (утонули?) и эскорт снялся с места. Встретив другую лодку, «U-Симон» (часть из них называлась по имени командира), какое-то время мы шли бок о бок с ней. Затем в тумане блеснули оранжевые вспышки, и море перед нами вспенилось залпом 6-дюймовых орудий. Резкий разворот. Последовал второй залп, на этот раз снаряды падали более разбросано. Уже погрузившись, мы услышали третий залп, и шум винтов смолк вдалеке…

Всплыв, лодка в поисках конвоя заложила широкую дугу. Внезапно раздалось:

— Командира на мостик!

Откуда-то издалека, на самой линии горизонта, взмыл клуб пара, но врага нигде не было видно. Видимость в этот момент, как ни странно, была кристально ясной. Лишь Хармс, вахтенный офицер, который когда-то занимался глубинным ловом, узнал своих друзей — это были киты! Вся вахта, стоявшая на мостике, облегченно расхохоталась. Веселье докатилось и до тех, кто был внизу в лодке. Но так ли это было смешно? Если дыхание китов видно на таком расстоянии, то, значит, видно и облако конденсата, висящего над лодкой.

Через несколько часов в поле зрения появилась одинокая мачта. По подсчетам, корабль, который нес ее, делал двенадцать узлов. Мы стали осторожно сближаться с ним. Из моря выросла толстая труба, а затем показался и весь корабль, 10 тысяч или более тонн водоизмещением — вот уж действительно лакомый кусочек. Похоже, он, полагаясь на свою скорость, отбился от конвоя, решив самостоятельно добраться до Новой Земли, по широкой дуге уходя как можно дальше от баз люфтваффе в Северной Норвегии.

Радиотелеграф принес известия и о других одиноких судах, которые стали жертвами атак подводных лодок и пошли ко дну. Их топили и удары с воздуха, которые, наконец, и заставили конвой рассеяться.

Долгое время, пока мы приближались к своей цели, лодка оставалась незамеченной — будь у них хоть один наблюдатель в «вороньем гнезде» на мачте, он давно бы уже мог пересчитать все пуговицы у нас, стоящих на мостике. Но, наконец, корабль заметил лодку и стал уходить.

Теперь он знал, что мы идем за ним, и мы были готовы ко всем его уловкам: внезапные смены курса и скорости, попытки, если мы были далеко от него, скрыться в тумане и выйти из него у нас за кормой.

Мы, офицеры и я, от всей души проклинали туман и постоянно меняющуюся видимость и в то же время торжественно поклялись сделать все, что в наших силах, дабы не упустить сухогруз; мы будем неотступно и терпеливо следовать за ним по пятам, как настоящая лиса…

И тут фортуна смилостивилась над нами. После тридцати часов блуждания в густом тумане мы, наконец, вынырнули из него и легли в ожидании в проливе Маточкин Шар. Вот тут-то добыча и попадет в зубы лисы…

Пришлось несколько сменить позицию. Промахнуться было невозможно, но для надежности мы дали залп. Последовали два взрыва. Судно остановилось и накренилось набок. Стали спускать шлюпки. Чтобы окончательно покончить с целью, в нее врезалась торпеда из кормового аппарата. Судно раскололось надвое и затонуло. При нашем скудном знании английского мы все же смогли прочесть на одном из спасательных плотов название корабля и его тоннаж: американское судно «Алкоа Рейнджер», 10 300 тонн — ну и добыча!

Шлюпки подняли красные паруса. Мы снабдили их хлебом и водой и дали направление на далекую Новую Землю. Им предстояло нелегкое путешествие, прежде чем они попадут к своим «друзьям»…

На «U-255» царило победное настроение. Связавшись со штаб-квартирой, мы высказали предположение, что суда конвоя получили указание самостоятельно добираться до Новой Земли. Долгая погоня на полной скорости привела нас к скопищу раскиданных в море торговых судов. Они спешили обрести безопасность, пока эскорт старательно собирал остальные суда, ушедшие дальше к северу, и подбирал моряков, спасшихся с кораблей, потопленных ударами люфтваффе.

Скоро из пелены тумана перед нами появилась очередная пара мачт, а вслед за ними выплыли и другие мачты. Движение судов тут было таким же насыщенным, как и год назад у берегов Америки, — мы снова оказались в «раю подлодок», если не считать, что тут было куда холоднее. Огонь по первому судну пришлось открыть под острым углом, потому что второе было готово налететь на нас. Мы промахнулись. В результате обоим кораблям удалось уйти. Но гнаться за ними не имело смысла, потому что с севера тут же появилось и третье судно. На этот раз торпеда нашла свою цель. Затем, всплыв, мы пустили в ход орудие, и моряки от души оттянулись, поливая вражеский корабль огнем 88-миллиметровых снарядов. «Олопатра» превратилась в груду пылающих обломков.

Расчет оставался на палубе, и скоро орудийный прицел нашел и другую жертву. Артиллеристы били без промаха. Окутанный дымом и клубами пара, второй сухогруз пошел на дно.

Мы чувствовали, что этот район заслужил дурную славу, и пошли к югу, чтобы перекрыть пути бегства в Белое море, где русские ледоколы расчищали путь к Архангельску. Утром в районе Кольского полуострова мы увидели странное зрелище: на фоне облачного неба вниз головой висели изображения двух вражеских торговых судов вместе с эскортом.

Кончики опрокинутых мачт изображения соприкасались с настоящими, которые в этот момент только появились из-за горизонта! Мы подумали, что и очертания «U-255» таким же образом могут отпечататься на небе. И действительно, русские выслали в нашу сторону хрупкий биплан, и нам пришлось покрыть большое расстояние в погруженном состоянии, прежде чем мы смогли всплыть и на полной скорости уйти к северу.

В завершение операции подлодок против конвоя PQ-17 лодки, у которых еще были запасы топлива, получили приказ прочесать те районы, через которые пролегал путь конвоя, и топить транспорты, отбившиеся от него. Нам был отведен район к северу до широты 76 градусов, откуда мы двинулись к югу мимо Медвежьих островов. И уже от них пошли домой через Андфьорд в Нарвик.

По пути мы наткнулись на голландское судно, брошенное командой, которое приткнулось у кромки паковых льдов. Его поразил удар торпедоносца, и машинное отделение корабля было залито водой. Команда покидала его в спешке — на столе еще стоял завтрак. Мы нашли и набор документов, готовых к эвакуации, но никто не позаботился спустить их за борт. Среди разной полезной информации он содержал и новую сигнальную книгу для конвоев и полный список состава конвоя. Благодаря нашей находке немецкое верховное командование спустя несколько дней получило возможность объявить о судьбе конвоя PQ-17 еще до того, как она стала известна врагу».

Источник: Харальд Буш. Подводный флот третьего рейха. Москва ЦЕНТРПОЛИГРАФ 2003 г. с. 111-134.