Капитуляция

Герхард Денглер

Капитан Герхард Денглер участвовал в Сталинградской битве. Когда он оказался в окружении и не было шансов спастись, он решил сдаться Красной армии.

В Сталинграде сгорела моя привычная жизнь. Я видел трусливых генералов; врачей, получавших пайки за своих пациентов и съедавших их; священников, дающих последнее благословение и ощупывающих умирающего, не осталось ли у него чего-нибудь съесть или покурить. То есть весь тот привычный гражданский мир, в котором я родился и вырос, сгорел для меня в Сталинграде.

В том, что я выбрался из окружения, способствовал Паулюс. Я пришёл к начальнику полка после того, как советское командование распространило листовку, которая была очень обнадеживающей по содержанию, и сказал ему: «Это просто необходимо принять». А потом, несмотря на то, что был ранен в двух местах в голову и меня лихорадило, я отправился в главный штаб армии к Паулюсу. И что удивительно, мне удалось туда пробраться. Я спросил Паулюса, есть ли надежда, что мы выберемся, потому что мои солдаты не хотят оставаться и ждать, когда их застрелят.

Тогда Паулюс подошёл к карте и сказал: «Капитан, Вам легко говорить. Вы благородно относитесь к врагу, но нам здесь приходится выполнять поручения главного штаба Гитлера, а шансов пробиться нет: ближайшие войска в 300 километрах к западу от нас, и расстояние между нами всё увеличивается». Я сказал на это: «Но тогда я не вижу смысла держаться дальше». Какое-то время он медлил (Паулюс вообще был человеком медлительным), а потом внезапно сказал: «Капитан, настал тот тяжёлый час, когда инициатива переходит к нижним военным чинам».

Сначала я просто не понял, но вдруг меня осенило, и я увидел, что все господа генералы, сидевшие там вместе, боятся капитулировать и тем самым нарушить приказ фюрера. Стало ясно, что решать предстоит нам самим, хотя если мы, младшие офицеры потерпим неудачу, Гитлер поставит нас к стенке, потому что мы не выполнили его приказ. Я принял решение, что не буду больше бессмысленно обрекать солдат на смерть. Я доложил об отбытии генералу Паулюсу (на следующий день он стал фельдмаршалом): «Господин генерал-полковник, доношу об отбытии моей части».

В ту же ночь я сам наладил связь с Красной Армией. Русские выкинули листовки с паролем. Ночью я переполз на ту сторону, все время выкрикивая пароль. Честно говоря, сердце у меня билось часто, потому что представлялось, что там, на той стороне, стоит 18-летний красноармеец, готовый сразу же всадить в меня пулю из своего автомата. И всё же я тогда спокойно добрался. Послали за полковником и переводчиком. Я сказал, что мы все хотим капитулировать. Обсудили детали капитуляции. В течение часа все должны были прийти с поднятыми руками без оружия.

Когда я вернулся к моим людям в часть, там стояли два лейтенанта из соседней 44-ой дивизии «Хох-унд-дойчмайстер». Они доложили от имени своего генерала, что он слышал о моем намерении капитулировать или даже дезертировать, и что он прикажет застрелить каждого, кто попробует перейти к русским, из пулемётов. Мои люди подтвердили, что их пулемёты стояли здесь.

Я хотел спасти моих солдат, а не поставить их под немецкие пули. Тогда я снова пробрался к русским и объяснил ситуацию. Мы лежали над изгибающимся оврагом, и поэтому я предложил: «Мы не можем прийти с поднятыми руками, раз появилась такая опасность. Солдаты 44-ой дивизии «Хох-унд-дойчмайстер» не смогут увидеть, что происходит в этом овраге, и поэтому мы придём туда до рассвета. Я обещаю, что не будет сделано ни одного выстрела».

Таким образом, русские могли взять нас в плен прямо на нашей позиции, где мы лежали, окопавшись в снегу. Так и произошло. Ранним утром, как только стало светать, пришли красноармейцы, мы сложили всё оружие в кучу и капитулировали.

Источник: http://kriegsende.ard.de/
Перевод материала для www.world-war.ru : Мария Притворова