Герои из страшной сказки

супруги Белоусовы

Белоусова Валентина Ивановна родилась 23 февраля 1915 года в городе Далматове. Жена Дмитрия Андриановича Белоусова. Узница концлагерей.

Мы приехали в Кальварию 20 мая 1941 года. 15 июня моего мужа лейтенанта Дмитрия Андриановича вызвали в штаб полка. Он быстро собрался и ушёл. До окончания войны я его больше не видела.

В конце июня наша семья должна была пополниться. Мы ждали ребёнка. Волновались. Теперь я осталась одна.

21 июня мы с соседкой пошли в военный городок, где для военнослужащих показывали кинофильм. Он шёл на открытом воздухе, а темнеет летом поздно. Закончился кинофильм далеко за полночь. Идём домой с подругой, а вокруг как-то всё странно. На углу, подле колодца с водой часового не увидели, хотя он всегда здесь стоял. Пришла на квартиру, ещё и уснуть не успела, слышу, по тротуару какая-то беготня. То ли кто ходит, то ли убегает. Тревожно стало. Не сплю.

Где-то в четвёртом часу самолёт пролетел. Вскочила, побежала к соседке, жене командира, стучу. «Война, — говорю, — Лена».

— Да ты что, не болтай, посадят.

И тут же раздались взрывы. Наверное, сразу склады с боеприпасами рваться стали. Вбежала к ней в квартиру, через дорогу от нас дом кирпичный, у него угол отвалился. Доски, куски кирпичей летят в разные стороны. Я в угол прижалась, схватила ее девочку трехлетнюю, прижимаю к себе. Только бы не ушибло, не придавило нас чем-нибудь.

Наверное, потеряла сознание: не помню, как оказалась в подвале, а затем в огороде. Слышу, говорят по-русски. Бабушка-соседка, литовка, причитает: «…матушка ты наша, жива осталась, слава Богу».

Сбегала она на мою квартиру принесла кое-что из вещей, меня одела, узелок в руки подала. Пошла я искать своих. А по улицам уже колонны немцев движутся. Многие из литовцев приветствуют их, руками машут. Один кричит что-то по-литовски, поняла только — «Москва капут! Ленинград капут!».

— Не радуйся! — крикнула я. — Не будет этого!

— А, политрук, комиссар? Расстрелять надо!

— Да нет, — говорю. — Простая русская баба.

Дня три скрывалась у соседей. Потом собрали нас всех, жён комсостава поместили в барак. Тесно, пошевелиться не где. А я ещё к тому же последние дни перед родами дохаживаю. Из барака даже по нужде не выпускают.

Начались у меня предродовые схватки, тридцатого июня, женщины просят солдат — охранников выпустить меня, на большой живот мой показывают, маячат им — в больницу, мол, надо, отведите.

А те оружием грозят, кричат что-то. В конце концов, один из них под ружьём повёл меня в городскую больницу. А мне уже невмоготу. Кое-как дошла. Крыльцо санитарка моет. Встала у двери: «Не пущу, — говорит, — врачей нет». Тут я на крыльце и родила девочку. Её в полу халата санитарка приняла. Завели меня или занесли в кабинет врача. Доктора только на следующий день появились. Хорошие оказались люди, молодые муж с женой. Евреи. В середине сентября их расстреляли.

Меня вернули с дочкой через 10 дней в лагерь. Гоняли на полевые работы, а потом — на торфяники. По колено в воде рубили и выносили торф. Кормили скудно. Постоянно угрожали расстрелом. И как было не верить угрозам, когда, в середине сентября немцы в лесу за городом из пулемётов расстреляли всё еврейское население городка.

— Следующая очередь ваша, командирские жёны, — угрожали гитлеровцы.

Одна из наших подруг получила контузию, от которой ходила постоянно с открытым ртом. Немка, начальница лагеря, пригласила её якобы на лечение в соседний лагерь сводить. «Там, — говорила она, — тебя избавят от ущербной болезни. Увела женщину и застрелила. Остались двое детей сирот. Взялась я за ними ходить. Стало у меня две малолетних девочки да мальчик — постарше. В лагере вспыхнула эпидемия кори. Девочки мои умерли, а мальчика выходила, после освобождения лагеря Красной Армией привезла в Россию.

Что пришлось пережить и вынести за годы неволи, не дай Бог никому. И расстрелять нас грозили и детей отобрать. Намеревались всех расстрелять перед освобождением, да узнали мы об этом разбежались, кто куда, а облаву на нас делать уже некогда немцам было. Не до нас, самим бы ноги унести.

Но мы с Дмитрием Андриановичем, как герои из страшной сказки со счастливым концом. После войны разыскали друг друга, родили и вырастили сыновей, вынянчили внуков, которые о нас заботятся. Одна забота, чтобы с ними не случилось подобных бед.

Источник: Помни войну: воспоминания фронтовиков Зауралья. — Курган: Парус. М., 2001.