Узники

На Киевском вокзале тогда было столпотворение и паника. Мама оставалась в городе на заводе, а мы ехали к бабушке со старшей сестрой Матреной, ей в 1941 году исполнилось 17 лет. Мама нам надавала в дорогу вещи для продажи – шуба, шёлковые отрезы, она не хотела, чтобы мы голодали. Мы ехали к бабушке в большую семью в телячьем вагоне.

Оккупация началась с того, что собрали всех жителей на главной площади и объявили: вводится «Новый порядок» проживания в условиях войны. Нельзя в темное время суток зажигать огонь и любые приборы для освещения, собираться группами более двух человек, громко кричать, петь, выходить за пределы деревни (и многое другое).

Был конец июля, воинских частей и беженцев не стало. Со дня на день ждали прихода немцев. Был тихий солнечный день, народ вышел из землянок погреться. Примерно часов в 12 дня кто-то на опушке леса увидел мотоциклы с немцами. Они появились неожиданно с другой стороны, в обход Краснополья. Их было десять человек на мотоциклах. Они направились сразу к землянкам. Приказали всем выйти из землянок и...

Анастасия Портнова была привезена в лагерь из Белоруссии в возрасте 8 лет. С мамой они уже больше никогда не встретились. Настю привезли в Саласпилс в товарном поезде вместе со скотом. Люди – напуганные, голодные – падали, теряли рассудок, ведь у многих матерей детей буквально вырывали из рук.

Памятный мемориал "Красный Берег" был открыт 28 июня 2007 года, охраняется государством, имеет республиканское значение. Мечтаем получить международный статус. Потому что наш мемориал единственный в Европе и, видимо, единственный в мире, который посвящен детям, погибшим в Великой Отечественной войне.

Людмилина мама - Наташа - в первый же день оккупации была увезена немцами в Кретингу в концлагерь под открытым небом. Через несколько дней всех жен офицеров с детьми, и ее в том числе, перевели в стационарный концлагерь, в местечко Димитравас. Страшное это было место - ежедневные казни да расстрелы.

Фашисты реши­ли всех жителей села угнать на запад. Нам велели взять узелки с самыми необходимыми вещами, и повели в сторону Брянска. Не успели мы отойти от села и на 500 метров, как увидели за­рево наших горящих домов.

Весной нас погнали через Орёл в Германию: дедушка, бабушка, два их сына, дочь и нас четверо. Остановка была в одной деревне. Помню: там уродились крупные помидоры, и нам не дали их собрать. Погнали опять, если кто-то завалился от изнеможения, тогда расстреливали, но если упал и быстро поднялся – то иди дальше. Мы шли пешком до Литвы, ели что придётся. В Литве желудей было очень много. Жёлуди ели....

Папу сразу забрали в армию, уже шла мобилизация. А мама, как сноха с маленьким ребенком, поехала к своим родственникам в Смоленскую область – до войны она была Смоленской, а сейчас это Калужская область, Думиничский район, деревня Высокая. Когда она приехала – это было уже в августе 1941 года – Смоленскую область оккупировали немцы.