Бомбардировка Хиросимы

Ядерный гриб над Хиросимой 6 августа 1945 года.

6 августа 1945 над японским городом Хиросима солнце взошло в ясном голубом небе, обещая приятный теплый день. Ничто в эти рассветные минуты не указывало на то, что этот день будет чем-то отличаться от предыдущих. Но он будет другим, совсем другим, этот день. Этот день изменит наш мир. В этот день одна-единственная бомба, сброшенная с самолета, разрушила город, и это привело к окончанию Второй мировой войны и ввело человечество в атомный век.

Доктор Мичихико Хачия пережил этот день; он вел дневник, записывая пережитое. Он работал директором Госпиталя работников связи в Хиросиме и жил около госпиталя, приблизительно в полутора километрах от эпицентра взрыва. Его дневник был опубликован в Англии в 1955 году.

Внезапная сильная вспышка света… «Был ранний час; тихое, теплое, прекрасное утро. Я рассеянно смотрел в сад через широко распахнутую дверь моего дома, выходящую на южную сторону; листья в мерцающих бликах, отражающие свет солнца, который падал с безоблачного неба, составляли приятный контраст с тенистыми участками сада.

Я лежал, растянувшись на полу гостиной в нижней рубашке и кальсонах, безмерно усталый: только что я провел бессонную ночь, дежуря в госпитале на посту оповещения о воздушной тревоге.

Внезапная сильная вспышка света заставила меня вздрогнуть, затем последовала вторая. Мелкие подробности помнятся так отчетливо, я даже ясно помню, как ярко осветился каменный фонарь в саду и я подумал – то ли это свет от фотовспышки то ли от искр, вызванных проходящим трамваем.

Тени в саду исчезли. Картина, которая за миг до этого была такой яркой и солнечной, превратилась в темную и мглистую. Сквозь клубящуюся пыль я с трудом смог различить деревянную колонну, поддерживавшую угол моего дома. Она как-то дико наклонилась и крыша опасно провисла.

Инстинктивно я попытался убежать, но путь преградили искореженные, упавшие деревянные обломки. Я стал осторожно пробираться между ними, мне удалось добраться до веранды и шагнуть со ступенек в сад. Меня охватила сильнейшая слабость, и я остановился, чтобы перевести дух. К своему удивлению я обнаружил, что стою совсем голый. А где мои рубашка и кальсоны? Что произошло?

Вся правая сторона моего тела была изранена и кровоточила. Из рваной раны на правом бедре торчала большая щепка, а в рот сочилось что-то теплое. Опасливо ощупав щеку, я обнаружил, что она разорвана, так что вся нижняя губа отвисла. В шею, как оказалось, вонзился порядочного размера кусок стекла, который я машинально выдернул и, в шоке, стал разглядывать, держа в окровавленной руке. Где моя жена?

Меня охватила тревога, и я громко закричал, зовя ее: «Йоко-сан! Йоко-сан! Ты где?» Кровь забила струей. Не повреждена ли сонная артерия? Не приведет ли кровопотеря к смерти? Обезумев от страха, я снова закричал: «Это пятитонная бомба! Йоко-сан, ты где? Пятитонная бомба упала!»

Йоко-сан, бледная и испуганная, в разорванной одежде, запятнанной кровью, появилась из развалин нашего дома, поддерживая руку за локоть. Увидев ее, я приободрился. Моя паника приутихла, я попытался приободрить и ее.

«Все будет в порядке! воскликнул я. – Давай только выберемся отсюда как можно скорее!»

Она кивнула, и я жестом показал ей, чтобы она следовала за мной».

Это был кошмар… Доктор Хачия и его жена выбираются на улицу. Дома вокруг них рушатся; они понимают, что им надо продолжать идти и начинают свой путь к госпиталю, находящемуся в нескольких сотнях метров.

Хиросима после атомного взрыва.

«Мы тронулись в путь, но через двадцать-тридцать шагов я вынужден был остановиться. У меня появилась одышка, сердце билось бешено, ноги подгибались. Меня охватила нестерпимая жажда, и я стал умолять Йоко-сан найти мне воды. Но воды найти не удалось. Через некоторое время мои силы несколько восстановились, и мы смогли идти дальше.

Я все еще был голый, и хотя я ни в малейшей степени не ощущал стыда, меня беспокоило сознание того, что присущая мне скромность покинула меня. Завернув за угол, мы натолкнулись на солдата, который стоял, ничем не занятый, на улице. У него через плечо было перекинуто полотенце, и я спросил, не отдаст ли он его мне, чтобы прикрыть наготу. Солдат с готовностью отдал полотенце, но не произнес ни слова. Через какое-то время я потерял это полотенце, и Йоко-сан сняла свой передник и обернула его вокруг моих бедер.

Наше продвижение по направлению к госпиталю было бесконечно медленным; в конце концов мои ноги, неподатливые из-за кровотечения, отказались идти. Силы меня покинули, пропало даже желание двигаться дальше, и я сказал жене, которая была изранена почти также сильно, как я, чтобы дальше она шла одна. Она была против этого, но выбора у нее не было. Надо было, чтобы она пошла дальше и постаралась найти кого-нибудь, кто мог бы прийти за мной.

Йоко-сан внимательно посмотрела мне в лицо и затем, ни говоря ни слова, повернулась и побежала к госпиталю. Один раз она оглянулась, помахала мне рукой и сразу пропала из виду, поглощенная мглой. Было совсем темно. Когда моя жена ушла, меня охватило чувство страшного одиночества.

Жертва бомбардировки

Должно быть, лежа там на дороге, я потерял сознание, потому что следующее, что я помню, я обнаружил, что сгусток крови на моем бедре отвалился, и кровь опять льется из раны потоком. Я прижал рукой область кровотечения, через некоторое время кровотечение прекратилось, и я почувствовал себя лучше. Может быть, я смогу идти дальше?

Я попытался. Это был кошмар – раны, темнота, дорога впереди. Я двигался крайне медленно, лишь мой разум работал с предельной быстротой.

Спустя какое-то время я вышел на открытое пространство, где дома исчезли и бушевал пожар. В его тусклом свете я различил впереди туманные очертания большого бетонного здания Бюро связи, и за ним здание госпиталя. Я воспрянул духом, так как знал, что теперь кто-нибудь меня найдет, и если я должен умереть, то, по крайней мере, найдут мое тело. Я остановился передохнуть. Постепенно окружающее стало видеться отчетливее. Были видны темные силуэты людей, некоторые из них были похожи на ходячие призраки. Другие, по-видимому, страдали от боли, их руки были оттопырены от тела, подобно крыльям ворон, кисти рук свисали. Сначала я не понял, почему, но внезапно осознал, что эти люди были обожжены, они отводили руки от тела, чтобы избежать боли, вызванной трением друг о друга поверхностей тела с сожженной кожей. В поле моего зрения попала обнаженная женщина, несущая голого ребенка, и я отвел взгляд. Возможно, в момент катастрофы они были в ванной. Но затем я увидел обнаженного мужчину, и мне пришла в голову мысль, что, как и меня, этих людей лишило одежды нечто странное. Около меня лежала старая женщина с выражением страдания на лице, но она не издавала ни звука. Да, у всех людей, которых я видел, была одна общая черта – все хранили полное молчание.

Все, кто мог, двигались в сторону госпиталя. Когда мои силы немного восстановились, я присоединился к этому жуткому шествию, и, наконец, добрел до ворот Бюро связи».

Ссылки:
Hachiya, Michihiko, Hiroshima Diary (Мичихико Хачия, «Хиросимский дневник»), 1955 г.

Hersey, John, Hiroshima (Джон Херси, «Хиросима»), 1963 г.

Источник: www.eyewitnesstohistory.com/hiroshima.htm

Перевод для сайта www.world-war.ru Марии Шеляховской.