Бой под Рудней

БОЙ ПОД РУДНЕЙ

Поздно вечером арьергард занял оборону на западной окраине Рудни. Подразделения приступили к подготовке оборонительных позиций.

Утром следующего дня прилетели вражеские самолеты «Ю-87» и нанесли удар по подразделениям арьергарда, после чего противник открыл артогонь и атаковал танками и пехотой вдоль шоссе Лиозно – Рудня. Разгорелся ожесточенный огневой бой.

Вскоре танкисты и артиллеристы подбили шесть танков противника, а пехотинцы прижали к земле вражескую пехоту, а затем заставили ее отойти на исходные позиции.

Повторная атака немцев была предпринята через полтора часа вслед за авиационным ударом, и на этот раз она была более ожесточенной. Обстановка накалялась до предела еще и потому, что, кроме удара со стороны Лиозно, противник прорывался танками, подошедшими из Демидова. В связи с этим часть сил арьергарда была повернута фронтом на север. Бой арьергарда в этом районе продолжался до середины дня.

Перемещение подразделений на очередной рубеж обороны осуществлялось под огнем артиллерии и ударами авиации противника. Наземные части врага нажимали с западного и северо-западного направлений. Часть его танков выходила в тыл арьергарду.

В бою за Рудню мой дивизион подбил семь танков, девять бронетранспортеров и вывел из строя две роты пехоты противника. Но и мы понесли немалые потери: было убито и ранено несколько командиров и 15 рядовых бойцов, повреждены две гаубицы и один тягач « Комсомолец».

Раненые подходили на перевязку, но отправляться в госпиталь категорически отказывались, несмотря на угрозу потерять конечность, — уж очень всем хотелось «морду фашистам набить», даже если это придется делать без одной руки или ноги.

СОЛОВЬЕВСКАЯ ПЕРЕПРАВА

Утром пятнадцатого июля дивизион в составе арьергарда прибыл в Смоленск. В городе все улицы и площади были забиты войсками. Я был крайне удивлен увиденным. На передовой не хватает сил, чтобы затормозить продвижение фашистов, а здесь сотни тысяч войск! Я пытался сообразить, как мне искать свой полк в таком столпотворении, но мне повезло: я увидел комиссара полка Васильева, направлявшегося в угловой магазин. Я догнал его, и он сообщил мне, что полк находится на огневых позициях в районе казарм, и рассказал, как двигаться в район расположения основных сил полка.

Когда я привел свои батареи в район казарм, два дивизиона уже стояли на огневых позициях в южной части города.

В середине дня с юга, со стороны Мстиславска, подошли танки и мотопехота противника, по которым открыли огонь все дивизионы артполка. Противник активности не проявлял, видимо ожидал подхода основных сил и резервов.

К утру части вышли в район Соловьевской переправы. То, что мы увидели там, было похоже на винегрет: у недостроенного моста через Днепр сгрудились тысячи танков, бронемашин, автомобилей, бензовозов, — полная мешанина боевых частей с тыловыми учреждениями. Все стремились побыстрее переправиться, но никто не включался в работу по завершению строительства моста.

В одиннадцать часов начались налеты вражеской авиации. Из-за низких облаков появлялись четверки бомбардировщиков «Ю-88» и наносили удары по не прикрытым с воздуха войскам. Переправа началась лишь в шестнадцать часов. После переправы через Днепр мой дивизион в составе полка взял направление на Вязьму.

А В ЭТО ВРЕМЯ НА РОДИНЕ

Тимофей Басий

Родился я в селе Воробьевка, расположенном в 150 километрах к юго-западу от Киева. В середине июля, когда линия фронта быстро перемещалась с запада на восток, по указанию властей, хозяйство Воробьевки опустошалось: хлеб из колхозных закромов отправили в райцентр, оставшиеся трактора МТС увели в леса и замаскировали, отправили на восток почти всех коров и лошадей.

С каждым днем ситуация становилась все более напряженной. Сводки о положении на фронтах поступали с большими перебоями. Ночью и на рассвете в селе слышался отдаленный гул канонады, напоминающий гром во время сильной грозы. Говорили, что это идут бои в районе Белой Церкви.

И вот настал день, когда красноармейцы вошли в село и начали готовиться к обороне. Часа через полтора показалась колонна немцев, двигавшаяся к Воробьевке с запада. Многие бросились прятаться в погреба, особенно женщины и дети. Но нашлись и такие, которые твердо решили со двора не уходить и защищать свое хозяйство.

Когда немецкая колонна втянулась в село, начался грабеж. С нашего двора немцы забрали полтора десятка кур, пять индюков и кабанчика. Остались только гуси и утки, которые в это время плавали на ставочке. Моего деда, препятствовавшего немцам в их произволе, солдаты избили так, что он две недели лежал в постели пластом.

В соседнем дворе немцы поймали и зарезали корову, закололи штыком кабана и пристрелили собаку. Особенно свирепствовал белобрысый верзила, который приставал к хозяйке и кричал:

— Mutter, gib schnellez eiez, milch und weisbrot! (Мать, давай быстрее яичницу, молоко, белый хлеб!)

Хозяйка схватила вилы и бросилась на фашиста. Ее тут же застрелили.

Пограбив и попировав, немцы возобновили движение. И только тогда, когда их колонна поравнялась с колхозным садом, по ней открыли огонь красноармейцы, засевшие на елях. Но вскоре они израсходовали все патроны и вынуждены были слезть с деревьев. Их схватили и заставили копать под елями траншею. Затем бойцов построили и расстреляли.

Местные жители видели и слышали бой немецкой пехоты с горсткой советских солдат. И уже вечером, когда немцы ушли на восток, жители села подошли к саду и увидели тела шестнадцати расстрелянных воинов. Было решено захоронить бойцов Красной Армии с почестями. Каково же было удивление людей, когда утром следующего дня одного из солдат не досчитались.

Только спустя несколько месяцев стало известно, что один боец был только ранен. Вначале он претворился убитым, а с наступлением темноты переполз через улицу к дому учителей. Раненого приютила учительница Варвара Ивановна Левченко и ухаживала за ним до полного выздоровления.

Погибшие бойцы Красной Армии были похоронены в братской могиле под елями колхозного сада. В послевоенный период там был сооружен хороший памятник. Но потом этот памятник почему-то разрушили, а на площади села соорудили новый.

Подготовка материала: Ирина Егорова