Автобиография М.И. Сперанской

Я родилась в 1919 году 8 марта в селе Бредихино Новосильского района Орловской области в семье крестьянина Леонова Игнатия Петровича и Леоновой (в ατκμдевичестве Шилиной) Аграфеной Сергеевной. Нас было шестеро девочек, две умерли маленькими. Отец умер, когда мне было четыре года. Мы вступили в колхоз в 1929 году. Мои сестры Александра, Ольга и Лидия вышли замуж и уехали в Москву, а мы с мамой работали в колхозе шесть лет (я работала с 10 лет) – на прополке, уборке хлеба, возили снопы сена, зерно, рожь, овес. По ночам веяли в поле зерно, насыпали в мешки, вдвоем с подругой на двух телегах возили лесом, по дороге встречались волки. Мы брали спички и солому и бросали вокруг себя, лошади боялись. Зерно хранили в церкви, которая была закрыта примерно с открытием колхоза в 1929 году, колокола сняли, иконы отвезли, как говорили, в Орел. Село наше было очень красивое, река Зуша, были большие разливы с половодьем, рыбы было много. Был большой яблоневый сад; деревню окружали живописные поля и леса, в которых было много грибов и ягод.

Я проучилась семь классов в семилетке в нашем селе, два последних года ходила в Корсаково (соседнее большое село) за 5 км вдвоем с подругой. В 1935 году я приехала в Москву к сестрам, поселилась у старшей сестры Александры, которая жила с мужем в бараке на Яузе (муж был милиционером, а она шофером на грузовике-полуторке, проработала 40 лет). Я окончила 8-й класс и поступила в Орехово-Зуевское фельдшерско-акушерское училище (Московская область, ст. Дрезна). Проучилась два года – началась война с финнами, год не дали доучиться, выпустили с дипломом медсестры и призвали в военкомат. Но внезапно в ночь объявили перемирие, война кончилась. Я устроилась работать в Морозовскую детскую образцовую больницу, где проработала два года.

В июне 1941 года мне дали отпуск, и я поехала на родину. Через неделю из военкомата прислали телеграмму «Срочно явиться в военкомат» – началась война с немцами. Я поехала в Москву, три дня просидела на станции Чернь (не было билетов, шли эшелоны с танками и военной техникой, солдатами) и опоздала в военкомат. Велели ждать следующего вызова. Вскоре присылают снова – назавтра нужно было ехать в Тулу, где должен быть развернут госпиталь. Там мы проработали три месяца; немцы подошли на 3 км к Туле, очень сильно бомбили. Я работала старшей сестрой хирургического отделения. Всех раненых из госпиталей стали эвакуировать в тыл, наш госпиталь послали на территорию бывшей Автономной республики немцев Поволжья, недалеко от города Энгельс. Ехали трое суток, приехали к ночи. Увидели вороха с зерном, проросшим зеленью, картофель, морковь были оставлены неубранными. Осталась только одна русская семья, все немцы уехали. Развернуться там мы не могли: предоставленное нам помещение школы было мало. В этом же городе было летное училище, где учился Василий Сталин. Во время этих переездов я сильно заболела радикулитом, 3 месяца не вставала.

Через три месяца мы вернулись в Москву, разместились в неотапливаемой школе зимой, было очень холодно. Предложили кому-нибудь сопровождать раненых на поезде в Казань, я согласилась. Во время стоянки поезда была сильная бомбежка. Я выливала утку за раненым, дверь вагона была открыта. От одного бомбового удара взрывной волной меня выбросило из вагона, и я потеряла сознание. Получила контузию головы и позвоночника. Очнулась от криков раненых, доползла до вагона, сделала себе укол морфия, чтобы снять невыносимую боль. Санитару сказала, чтобы звал врачей с носилками. В Саранске вместе с ранеными меня перенесли в госпиталь, где я пролежала 3 месяца. За мной ухаживали раненые, боль была страшная. Лечения не было, рентгена не делали. Выписали с резолюцией: «годна к строевой службе», диагноз – радикулит. Летом 1942 года мне дали направление на Северо-Западный фронт. Ехали на поезде; без посторонней помощи я не могла влезть в вагон. В районе Валдая немцы разбомбили железную дорогу. Мы ждали, когда привезут рельсы, варили суп в котелках. В Валдае я пролежала в больнице два месяца.

После выписки меня направили на станцию Крестцы под Ленинградом в ПЭП-17 (полевой эвакоприемник), устроили на квартиру. Работала «начальником службы крови» (по записи в военном билете). Надо было встречать самолеты с ящиками с консервированной кровью на аэродроме. На лошади мы их привозили и сгружали в подвал. Сама поднимать я ничего не могла. Приезжали за кровью по заявкам. Из подвала я с трудом поднималась. Начальник ПЭП-17 увидел, в каком я состоянии, и предложил придти сделать новокаиновую блокаду. После укола я встала и потеряла сознание, и меня положили с ранеными.

В 1943 году, летом, меня направили в 781-й автотранспортный батальон 33-й армии Северо-Западного фронта фельдшером, где мой будущий муж Александр Иванович Сперанский работал врачом-хирургом в полевом госпитале. Я работала старшей сестрой госпитального взвода, причем работала одна практически круглосуточно, не имея возможности даже самого малого отдыха. На передовой приходилось лежа на земле определять группу крови и переливать кровь раненым. Затем работала фельдшером санвзвода 1-й стрелкового батальона 144-й отдельной стрелковой бригады.

В 1944 году была старшей медсестрой терапевтического отделения медсанроты 137-й отдельной стрелковой бригады. В это время наши части перешли в наступление, взяли Чудодно, Тарту. Наша 321-я Чудодновская Краснознаменная дивизия шла по Прибалтике. Александр Иванович попросил оставить меня в своей части, и я работала в 133-ем медсанбате три года на передовой. Объявили о наступлении наших, раненых отправили в тыл. Вместе с А.И. Сперанским в составе 2-го Прибалтийского фронта работала в полевом эвакогоспитале. Обострились боли в позвоночнике, не могла ходить. А.И. Сперанский собрал консилиум врачей, они решили, что здесь лечить нельзя, нужен рентген – позвонок сидит на позвонке: пояснично-крестцовый радикулит, травматический спондилартрит 1-2-го поясничного отдела позвоночника.

В 1945 году наши войска шли по территории Германии, победа застала меня в госпитале. Услышала крики «Победа!», стрельбу. Александр Иванович привез из медуправления приказ «Считать мужем и женой». Мне присвоили звание старшего лейтенанта медслужбы. Два года мы работали в Германии в лагере № 215 советских военнопленных и репатриированных граждан Центральной группы войск. Нас направили в г. Росток принимать военнопленных и репатриированных гражданских. Потом направили в г. Шверин, где А.И. Сперанский работал в эвакогоспитале № 3551 Советской военной Администрации в Германии врачом-венерологом, хирургом. В конце декабря 1947 года нас отозвали в Москву, 31 декабря А.И. Сперанский получил приказ об увольнении. Предлагали ехать на границу с Японией, мы отказались. Тогда направили в Ленинград, в Воинскую часть аэростатных заграждений в поселок Янино Всеволожского района Ленинградской области. Я закончила фельдшерско-акушерский техникум и стала работать у мужа фельдшером. Потом работала в больнице Красина акушеркой четыре года. После этого работала в Военно-медицинской академии послеоперационной сестрой в течение 10 лет. А.И. Сперанский проработал в Воинской части аэростатных заграждений до самой смерти 4 июня 1958 года. Каждый день после суточного дежурства я ходила на кладбище и там засыпала сидя до поздней ночи.

В 1963 году я переехала в Москву и поступила работать в Центральный военный госпиталь им. П.В. Мандрыка в хирургическое отделение послеоперационной сестрой. Проработав три года, я была направлена к маршалу Г.К. Жукову на индивидуальный пост. У него я проработала четыре года. Нас было три медсестры, мы дежурили сутки через двое. Меня встречал шофер на машине «Чайка» около книжного магазина на Арбате и сюда же привозил. Я работала на правительственной даче Георгия Константиновича, который в то время был уже очень болен, ему было трудно ходить, и необходим был серьезный уход. Дом был большой, двухэтажный, с балконом. На первом этаже была большая столовая с огромным столом, сервантом, мягкими стульями с высокими спинками. Там проходили разные совещания с генералами и праздничные обеды. Был большой яблоневый сад с парниками, огородами, зарослями сирени. Участок был окружен высоким забором с охраной.

Жена Георгия Константиновича Галина Александровна была замечательной женщиной, врачом-терапевтом. Она была значительно моложе Георгия Константиновича, но, к сожалению, рано умерла от рака груди. У них осталась дочь Мария, которой тогда было около 12-ти лет. Георгий Константинович очень хорошо ко мне относился, много расспрашивал о моей жизни и о войне, и сам много рассказывал о том, как он воевал. Обещал даже приехать в гости, когда поправится. Он подарил мне свою известную только что вышедшую тогда книгу «Воспоминания и размышления» (М., 1969) с надписью «Марии Игнатьевне Сперанской в знак признательности с наилучшими пожеланиями. 21 апреля 1969 г. Г.К. Жуков». Я считаю, что Георгий Константинович был верующим человеком; он молился Богу, налагал на себя крестное знамение и был доволен, когда я его благословляла на ночь.

Имею следующие государственные награды:
1. Орден Красной Звезды 1945 г.
2. Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» 1946 г.
3. Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» 1947 г.
4. Медаль «В ознаменование тридцатой годовщины Советской Армии и Флота 1918-1948» 1948 г.
5. Медаль «Двадцать пять лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» 1970 г.
6. Медаль «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. (участнику войны)» 1975 г.
7. Медаль «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. (участнику трудового фронта)» 1975 г.
8. Медаль «Ветеран труда» 1977 г.
9. Медаль «60 лет Вооруженных сил СССР» 1978 г.
10. Орден Отечественной войны II степени 1980 г.
11. Медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» 1986 г.
12. Медаль «70 лет Вооруженных сил СССР» 1988 г.
13. Медаль «50 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» 1995 г.
14. Медаль Жукова 1996 г.

1 марта 2002 года

Материал для публикации на сайте передала М.И. Сперанская