И вот июнь 1941 года. В Ленинграде белые ночи, буйно распустившаяся зелень, аромат сирени. У студентов экзаменационная сессия. Ничто не предвещало беды. Сообщение по радио ошеломило, но я не заметила паники. Радио замолчало, только стучал метроном, часто прерываемый предупреждениями: «Воздушная тревога!»