Конечно, о победе всегда говорили все и всем. Большая победа в войне складывалась из маленьких побед и маленьких успехов. И действия каждого человека на фронте или в тылу складывались из этих маленьких побед, маленьких успехов. И в каждом деле, сопутствующем успеху, была вера, вера в успех, даже самый маленький, вера в маленькую победу во имя общей большой победы.

Оставаться в детском доме мне не хотелось. Я тогда быстренько оделся, взял вещи, надел свою шинель и побежал. За мной погнались несколько человек. Догнали, схватили за руки. А я говорю им: «Нет, я не буду в детском доме». И опять побежал. Меня опять догнали, взяли за руки, и повели обратно. Я сопротивлялся.

В тех домах, где я и папа встречали недружелюбное отношение, папа требовал, чтобы нам выделяли отдельную комнату. На ночь он закрывал дверь комнаты и даже приставлял стул так, чтобы в случае открытия двери создавался шум, просил закрывать на ставни окна комнаты, в которой мы спали. Я просил папу не прятать пистолет на ночь, а оставлять его заряженным под подушкой.

Впереди была толпа солдат. В центре толпы на земле, распластав руки по снегу, лежал, уткнувшись лицом в снег, водитель трехтонки. На его спине от поясницы до затылка одна за другой было несколько кровавых пятен от пуль. Подошел отец и, глядя на убитого, пробурчал: «Умереть-то солидно не смог. Смерть надо принимать грудью, а не спиной».

Неожиданно отец командует Ваньку: «Вправо, гони!» Ванёк на большой скорости развернул машину так, что верблюды остались в стороне. Но верблюды тоже изменили направление и направились к нам. Машина по дуге ехала вправо. Вот верблюды остались сзади, но стали гнаться за нами.

Я по привычке высунул из-под одеяла нос и стал думать. Каким будет Новый год, кончится ли война? Сколько ещё я буду ходить в Москву за хлебом, хватит ли до мая картошки, которую привезла мама? Когда приедет папа? От печки исходил пар. Было тепло и приятно, что так хорошо мы встретили Новый год — 1942-й! Жалко маму.

В декабре 1942 года снабжение продуктами в Москве ухудшилось, и мама судорожно изыскивала возможности, чтобы прокормить нас, троих детей. В какой-то момент к нам в дом зашёл мужчина, одетый по-деревенски. Он спросил, не продаётся ли наш дом. В качестве платы он предложил продукты питания — мясо и муку. Мама ответила: «А вы не подумали, где буду жить я с детьми?»

Я стал просить папу: «Папа, покажи, как эта мина взрывается?» Не знаю, как и почему, но папа молча согласился. Он взял меня левой рукой, подвёл к борту танка, а правой рукой бросил мину через башню танка за противоположный борт. На мгновение я увидел подскочившую мину и ослепительную вспышку. Папа успел накрыть меня своим телом. Вдвоём мы повалились на землю. Взрыв оглушил меня.

Для солдат было интересно наблюдать, как я восторженно реагировал на их действия при вручении мне немецкого креста или медали. При раздаче каши всегда один котелок был предназначен для меня. Уже по тому факту, что кашу накладывали в лишний котелок, я догадывался, что он предназначен для меня, значит, меня будут «награждать» крестом или медалью.

Как-то мама пришла с работы раньше обычного и сказала, что её зачем-то вызывают в военкомат. Она переоделась и быстро ушла из дома. Возвратилась так же быстро. Глаза её были заплаканы. Нам, детям, она сказала, что в военкомате ей предложили ехать в Сталинград в госпиталь, где лежит тяжело раненый муж, наш папа.

Юрка — «Поспел», как самый старший, предложил создать боевую группу. Умным из всех считали Волика Юрисова. Именно он и предложил закупать керосин для поджога немцев. Долго решали, как будем использовать этот керосин. Пришли к выводу, что придётся поджигать дома, где будут жить немцы, и их машины, даже танки. Но для этого нужны были деньги и посуда.

Через несколько дней с «менки» из деревни приехала мама. Я и Юля рассказали ей, что произошло с козлёнком. Естественно, как всегда, оказался виноватым я, потому что именно я не заметил привязанного на участке козлёнка, не заметил, что его не было в доме, и не обратил внимания на призывное поведение козы.

Проснувшись, я лежал, высунув из-под одеяла нос. Холод стал ощутимым. Всегда так: пока спишь, — холод не чувствуешь. А проснулся, открыл глаза, — сразу почувствовал, что дышишь холодным воздухом. Вставать не хотелось.

Сколько было веселья! Все смеялись, шутили, улыбались, обнимались, целовались. В доме у нас был радиоприёмник «СИ-235», тогда это считалось редкостью. Он оповестил о наступлении Нового, 1941 года. Раздались возгласы: «Ура! С Новым годом! С Новым счастьем!» Кричали и дети за столом, подражая взрослым.

Самым тяжелым временем для Москвы в начале войны был месяц октябрь, а в октябре — середина месяца. Именно в этот период немцы приблизились к Москве наиболее близко. Из Москвы шла активная эвакуация предприятий. Немцы имели большие силы, а у советских войск на счету была каждая винтовка.

Директор школы обратился к нам, третьеклассникам, и сказал, что у нас сегодня знаменательный день. Он должен нам запомниться потому, что на Москву наступает враг – фашистские войска, а нас принимают в пионеры. Это очень ответственный шаг в нашей жизни.

Я заметил, что полковник был одет в новенькую форму, которая хорошо сидела на нём. Он достал из кармана портсигар, вынул папиросу, помял её и взял в рот. Затем достал зажигалку и прикурил папиросу. Зажигалку я видел впервые.

Подойдя к толпе, я не увидел дом Косички. Не было ни дома, ни забора, ни сарайчика, ни туалета, ни деревьев, окружавших дом со всех сторон. Толпа была плотная. Я не мог протиснуться, стоя в рост, поэтому наклонился и стал пробираться между стоявшими людьми. Передние люди стояли на краю ямы — воронки.

В те наши детские годы это было модно: летом ездить в пионерский лагерь. Каждый ребенок не мог дождаться, когда его пошлют в пионерский лагерь. Побывать в пионерском лагере, — значит, многого набраться в детской жизни. Здесь и жизнь в палатке, здесь и костры, здесь и соревнования по плаванию, бегу и другим видам спорта.

Первого Мая, перед самым началом войны, папа решил взять меня с собой в Москву на демонстрацию. На московских предприятиях ходили на демонстрацию не все, а только те, кто был этого достоин. Шли на демонстрацию колоннами по районам, в районной колонне шли группами по предприятиям.