Дело в том, что этот вопрос для тех людей, которые занимаются Карельским перешейком или живут на Карельском перешейке. Ну, во-первых, финские войска не остановились на старой государственной границе. Они её пересекли и продолжали наступление в сторону Ленинграда.

И если бы теперь в наше время в учебниках по истории в средних учебных заведениях, да и в высшей школе, внимательно относились бы к этим героическим событиям, связанным с победоносным шествием нашей армии в годы Великой Отечественной войны и достигнутыми победами, то это бы вселяло в нашу молодежь чувство гордости за нашу армию и давало бы возможность понять, как народу нашей страны удавалось достигнуть Победы.

Маннергейм, человек, который воевал против Германии в период Первой мировой войны, достаточно быстро переключился на неплохие отношения с Германией, когда она решила оказать помощь войсками, направив их в Финляндию для подавления рабочей революции. Иными словами, мы здесь видим человека, который достаточно быстро меняет свои убеждения, свои представления и становится на сторону бывшего своего противника.

Я хотел бы сказать о главном факторе Великой Победы ленинградцев. Это, конечно, люди, сами люди, включая детей. Вот возьмите такую вещь, я уже говорил, в этих самых окопах, которые рыли ленинградцы, о заводах, где работали маленькие дети 13–14-ти летние, их привязывали, как известно, к станкам, чтобы человек не упал, на ящик ставили.

Речь идёт о концентрационном лагере, в котором творились жестокости, по сравнению с которыми блекнут злодеяния даже совершённые немцами, носившими эсэсовскую форму. Ясеновац был концентрационным лагерем хорватским. И, вероятно, некоторые особенности южного темперамента и превратили Ясеновац в настоящий земной ад.

У нас было положение хуже всего: у нас совершенно не было денег. Я помню, как брат пошел на базар, продал свою порцию хлеба, чтобы на полученные деньги мама могла выкупить по карточкам продукты. Живущая в этой же квартире тетя нам никак не помогала, хотя там был хоть небольшой, но приток продуктов.

22-го июня 1941 года в 6 утра рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп заявил, что ввиду антигерманской политики советского правительства и угрозы границам Германского Рейха, создаваемой огромным скоплением сил Красной Армии, правительство Рейха с сегодняшнего дня переходит к оборонительным мерам. Да, именно оборонительными мерами на языке немецкой пропаганды называлось то страшное вторжение на территорию нашей страны, которое произошло утром 22-го июня 1941 года.

Ни для кого не секрет, для тех, кто помнит так называемую застойную эпоху, что в радиоэфире по телевидению и даже в газетных и журнальных статьях не благословлялось на протяжении многих лет поминать штрафные батальоны. Эта была фигура умолчания именно потому, что они были штрафными.

Вся пропаганда была повернута вспять. А поскольку в сталинские времена демагогия подтверждалась практическими делами, то вскоре вышел приказ: «За мародёрство, недостойное поведение, бесчинство и прочее по отношению к населению других государств, придавать суду военного трибунала с определением в штрафные роты и батальоны». Так мы зашли на территорию Германии.

Операция «Багратион» это условное название Белорусской стратегической наступательной операции, разработанной ставкой верховного главного командования на летне-осеннюю кампанию 1944 года. Это одна из выдающихся операций ВОВ. Успех её предопределил успех всех остальных операций летне-осенних кампаний, в результате которых было завершено освобождение советской земли от немецко-фашистской оккупации.

Годы войны вспоминаются, главным образом, невероятным единством народа. Примерно четверть миллиарда людей жили как одна единая семья. Каждый из нас в любом уголке Советского Союза, на любом участке фронта чувствовал себя дома и чувствовал, что он защищает что-то свое, а не чье-то чужое и не по какому-то поручению, а по зову своего сердца.

Я встретил войну в маленькой деревушке под Ленинградом. Там, в те времена не было ни радио, ни телефона. Утром я ушел в лес, не зная, что наша страна уже в состоянии войны с Германией. Я вышел из леса в 3 часа дня. Примерно в полутора километрах, где я жил, был тот час же арестован. Там сидела группа парней, мальчишек и несколько взрослых с охотничьими ружьями. У них уже возникла шпиономания, и они приняли меры, не дожидаясь никаких указаний свыше по выявлению шпионов.