Саласпилс – трудовой лагерь?

Латвийский политик Александр Мирский

Депутат Европарламента Александр Мирский  – один из немногих, кто  приезжает сюда каждый год. «Вы по-настоящему стойкие люди, – говорит он бывшим узникам Саласпилса. – Вы прошли через ад, и нашли в себе мужество сегодня быть здесь. Зверства, которые тут творились, никто и никогда не оправдает. К сожалению, те, кто мог и должен был оказать вам поддержку, сегодня помогают эсэсовским преступникам, которые убивали людей и гордо маршировали по улицам латвийских городов и поселков под гитлеровские гимны. Они нынче получают пенсии и считаются героями». По мнению депутата, руководство страны должно приезжать сюда хотя бы в День освобождения узников нацистских концлагерей. Но проходит год за годом, а никого из официальных латвийских лиц здесь как не было, так и нет… «Хватит фальсифицировать историю, хватит врать нашим детям, рассказывать им сказки о том, что Саласпилс был всего лишь трудовым лагерем, – возмущается Александр Мирский. – Нет! Саласпилс – это лагерь смерти, и память об этом должна остаться в людских сердцах…».

Галина Муштавинская, председатель русского общества Саласпилса, с сожалением отмечает, что латвийское правительство игнорирует это мероприятие: за 15 лет его не посетил никто из высокопоставленных лиц.

Анастасия Портнова была привезена в лагерь из Белоруссии в возрасте 8 лет. С мамой они уже больше никогда не встретились. Настю привезли в Саласпилс в товарном поезде вместе со скотом. Люди – напуганные, голодные – падали, теряли рассудок, ведь у многих матерей детей буквально вырывали из рук, как Настю от мамы, другие не могли забыть своих сожженных заживо родных. Анастасию привезли в феврале, на босые ноги ребенку надели деревянные колодки и отвели в барак, где приказали выносить наружу, на снег, детские трупики. В отличие от этих ребятишек Насте повезло: ее перевели в детский приемник Риги. Выросла она в детском доме, говорить о том, что пережила, сегодня может с большим трудом, но каждый год приезжает  в Саласпилс, чтобы почтить память тех, кто не выдержал зверств.

Один из бывших малолетних узников с болью рассказывает, как во время войны их везли в товарных вагонах. Всех разбросали по разным местам, младших братьев отдали в какой-то детдом – он не знает, в какой. Было  столько пережито, что, по словам этого человека, он до сих пор удивляется, что до сих пор живет и может говорить…

Марию Спиридонову привезли в Саласпилс в семилетнем возрасте. Когда началась война, она находилась в детском лагере под Екабпилсом. Отец, уходя на войну, попросил мать беречь детей. Он погиб в боях, место его захоронения неизвестно…

Маму расстреляли, и Мария с сестренкой остались совсем одни. Дома сгорели, приютиться было негде. Их отправили в детский лагерь Саласпилс, где они познали голод, холод и болезни. А после войны, Мария, потерявшая сестру и ставшая круглой сиротой, работала в три смены, восстанавливая страну.

Будучи уже пожилым человеком, Спиридонова нашла в себе силы и успешно сдала экзамен на латвийское гражданство. Теперь она с горечью говорит, что многие в Латвии называют ее оккупанткой.

В лесу Саласпилса, куда она приехала из Юрмалы, стихи в ее исполнении звучат особенно пронзительно:

«Где бараки стояли, там шиповник цветет,
Словно детская кровь в этих ветках течет…»

Сергея Быковского привезли из Зилупе в детский лагерь Саласпилс совсем маленьким – еще трехлетним малышом. На всю жизнь запомнилось, как отец прятал его в бараке от опасности, снимая крепкими руками с третьего яруса и кладя на пол, под полку. Сергей вспоминает, что некоторым узникам удавалось откупиться: люди продавали все, что было, и выбирались-таки из этого ада! Но у его семьи ничего не было…

Спасла случайность: добрая учительница из Латгалии приехала в лагерь, забрала всех детей из Зилупе и отправила их на попечение монахинь. Каким образом произошло это чудо, Сергей не знает. Тем временем его маму отправили в Ригу, в другой лагерь, а отца – в Германию, тоже в лагерь. Вся семья была разлучена, и больше никогда уже не смогла быть вместе.

Много лет он искал в архивах эту учительницу, чтобы поблагодарить добрую женщину за чудесное спасение, но время скрыло ее имя…

Сергей отмечает, что сегодня он как узник концлагеря имеет незначительные скидки на проезд и лечение, но, в отличие от  людей, которые во время войны воевали на противоположной стороне, не имеет дополнительного пособия. Впрочем, он находит в себе силы радоваться каждой мелочи…

Полковник Василий Александрович Сокольников, много лет выступавший перед школьниками, рассказывая правду о Второй мировой войне, сегодня с сожалением отмечает, что в последнее время в школы стали приглашать все реже. Галина Муштавинская поясняет, что учителя из-за постоянных проверок просто боятся это делать. Поэтому все встречи с детьми перенесены непосредственно к памятникам и проходят во время мероприятий 9 Мая.

…Каждый год этих людей, которые знают правду и могут ее рассказать, становится все меньше. Они уходят, унося с собой всю свою боль, все свои страдания и печаль.

Саласпилс, «лагерь трудового воспитания» в 18 км от Риги, сегодня в латвийских учебниках истории не называют местом содержания малолетних узников, которых использовали для отбора крови, чтобы лечить раненых немецких солдат. Подлинная правда и история остаются здесь, в лесу, где поют птицы, пытаясь заглушить стон этой земли…

Бывшие узники, с трудом добираясь сюда, уже не могут пройти к месту памяти – детскому бараку, поскольку дорога очень плохая: можно упасть, без поддержки старикам путь не преодолеть. И все-таки эти стойкие люди доходят до детского барака, чтобы оставить там цветы. А после траурного митинга, они, предоставленные сами себе, забирают стулья, на которых сидели, и собственноручно несут их в дрожащих старческих руках через весь лес…

Но они уже столько вынесли за свою жизнь на своих плечах, что для них эти тяжелые стулья – отнюдь не самая непосильная ноша. У этих людей была очень сложная жизнь. Вначале у них отняли детство, а под занавес – и право на достойную старость. И мы должны быть с ними всегда.

По материалам Интернет-портала «Русский век».