Другие задачи

Сектор возглавила Надежда Степановна Чебонтина, незамужняя женщина лет сорока пяти, энергичная, любитель сальных анекдотов и красивых мужчин. Из мужчин было двое: Бузин и я. Еще с нами работала Бархатова – женщина строгих нравов и принципов, а вот другая, хотя и незамужняя, но не отличалась нравственностью, ее звали Тоня, фамилия Лях. По ее рассказам, она с подругой работала со старшими офицерами, возвращающимися с Курил или едущих в отпуск. Специализировалась на подполковниках или полковниках уже в почтенном возрасте и при деньгах и любителями позабавиться с молодыми девицами. Работа их состояла в том, чтобы первыми встретить судно с Курил, пригласить упомянутых чинов в ресторан, напоить и обобрать, освободить от денег по возможности. Тоня этого не только не скрывала, но с особым наслаждением рассказывала, как ловко она проделывала это…

Но коллектив был у нас дружный, работоспособный. Приходили к нам моряки, в основном командный состав, после перегона судов из-за границы, приносили недорогие сувениры, предлагали их начальнице, но она их не брала. В повседневной работе Надежда Степановна была к нам внимательна. Она замечала, что Бузин плохо работает, сидит подолгу, уставившись в бумагу, и интересовалась, все ли у него нормально дома в семье. Как-то обратилась ко мне.

Кликните на изображение, чтобы его увеличить

— В тресте Востокрыбхолод освободилась должность начальника специального отдела, тебе надо продвигаться по службе. Работник ты хороший, могу рекомендовать.

Она не только рекомендовала, но и договорилась с начальником треста Ткачевым Александром Максимовичем, чтобы он написал заместителю министра Сухорученко письмо с просьбой о переводе, поговорила с заместителем министра и оформила за его подписью приказ о переводе.  Разумеется, предварительно обратилась в КГБ за оформлением допуска к сов. секретной работе на эту должность, что относительно быстро было сделано.

И вот я – начальник отдела треста. Работа новая, ответственная и незнакомая. К тому же не было и начальника отдела. Дела передал просто хранитель ключей от сейфов. Пришлось разбираться самому с самого начала. Надо сказать, что освоил работу я довольно быстро, одновременно в процессе работы знакомясь с коллективом управления треста, руководителями обеспечивающих береговых предприятий, с командным составом флота и, в первую очередь, с капитанами и начальниками радиостанции. Спецотдел по содержанию представлял 1-й и 2-ой отделы. Позднее в него влился 5-ый отдел, а на флоте работа 1 и 2 отделов возлагалась только на капитанов судов, а работа 5-го отдела возлагалась на крупных судах на пятых помощников капитанов или на начальников радиостанций. Флот – это территория СССР, где бы они не находились, и капитаны должны действовать в соответствии с нашими законами, постановлениями, указами и т.д., и все это, а также все политические и экономические руководящие материалы по обеспечению работы треста, проходило через меня, а затем уже через «Востокрыбхолодфлот». Я следил за исполнением указаний Министерства рыбного хозяйства СССР, в непосредственном подчинении которого находилось наше предприятие. В связи с этим мне были известны деловые качества от управляющего до рядового сотрудника в управлении. Работа бесспорно интересная. Она расширила мой кругозор, я стал понимать, что раньше вообще смутно представлял. И вот тут впервые увидел, как создается власть, из чего она складывается и как ее делят, как за нее борются.

Особо наглядным примером был управляющий ВРХФ Ткачев, вполне обоснованно зарекомендовавший себя как организатор становления, развития «Востокрыбхолодфлота». По образованию он был техник по холодной обработке металла, еще в расцвете сил – чуть более сорока лет. Когда началась война, начальником треста был Кабыща Феодосий Гаврилович, добродушный и простодушный человек. Разумеется, такие в первую очередь призываются в армию. Вот тут Ткачев и воспользовался ситуацией и сумел пролезть в управляющие, хотя даже не был заместителем. Это первый его штрих.

Концепция власти Ткачева заключалась в создании крупного предприятия, и он пошел по этому пути за счет увеличения флота старыми судами, от которых избавлялись наши флотские организации. Пополняя флот такими судами, возникала необходимость увеличения ремонтной базы. Расширялись ремонтные мастерские, превратясь в судоремзавод. Увеличение флота требовало расширения снабженческих организаций и других береговых служб. Так, у Ткачева уже в начале 50-х годов появилась легковая автомашина немецкой марки БМВ, ему построили особняк и т.д.. Он стал номенклатурным работником, ему присвоили морское гражданское звание, равное воинскому контр-адмиралу.

Успехом в работе он был обязан тому, что в ВРХФ подобрались знающие специалисты, порядочные и добросовестные работники, с мнением которых он считался, доверял им, принимая решения, он советовался с ними. Это были фактические правители ВРХФ – зам. управляющего Устьянцев Иван Михайлович, главный инженер Тимофеев Сергей Николаевич, главный технолог Кошказаева (Леонова) Зинаида Ивановна, начальник снабжения и транспорта Ванаг Георгий Янович, капитаны крупных судов Квашинский, Шалопаев, Казанджи и другие.

Управление ВРХФ находилось на территории рыбного порта напротив «холодильника», на втором этаже компрессорного цеха этого «холодильника», поэтому почти во всех помещениях управления был сильный запах аммиака. Обращало внимание, что вокруг всего здания вместо обычного покрытия лежали цементно-бронированные плиты.

Разбирая архив отдела, я наткнулся на документы на английском языке. Это были кодовые переговорные таблицы с американскими и английскими судами в период Великой Отечественной войны, когда наши суда ходили в Америку, доставляли различные грузы и тем самым вносили свой вклад в дело Победы над врагом. Оказывается, по бортам на мостиках этих судов были установлены крупнокалиберные пулеметы и защищены были цементно-бронированными плитами. После войны по указанию заместителя управляющего Рамильцева они были сняты с судов и использованы в хозяйственных целях, как тротуар. Выяснил, что наш рефрижераторный флот использовался и принимал участие в боевых действиях как десантные суда на Курильских островах в войне против Японии, в том числе и на острове Шикотан. Так что ВРХФ внес свою лепту в эту войну и, в частности, на Курилах. Но все это как-то сразу было забыто – редко кто знает, что в этих делах принимали участие суда-ветераны. Пищевая индустрия, Днепр, Днестр, Рефрижератора №1, №2 и другие, а также их отважные экипажи. Это гордость Востокрыбхолодфлота. Я хотел осветить этот вопрос и другие ценные и исторические нужные, но современному руководству это сейчас ни к чему. Сейчас другие задачи, а то потом уже будет поздно!

Кликните на изображение, чтобы его увеличить

В то время у управляющего были другие стремления – растить и увеличивать флот не только за счет таких судов как «Умба», «Кильдин» и «Дунай», про которые моряки говорили «Хоть ложись и умирай». Даже стихи сочиняли.

И вот с 50-х годов флот начал пополняться новыми судами, а ветеранов стали отправлять на ремонт и за границу, в том числе и в Китай. Стали завязываться деловые и торговые отношения, и вот новость: «Днепр» отправляется в первый рейс за границу в Китай за цитрусовыми. Инструкций о правилах перевозок цитрусовых и вообще фруктов, имеющих внутреннее тепло и выделяющих его, нет совсем. Но команда дана – надо выполнять. Китайцы встретили наших моряков радушно, гостеприимно и, самое главное, не по-казенному. Моряки сразу это заметили по самописным лозунгам, быстро и коряво написанным и с ошибками. Но это было самое важное и главное, как говорят, по-простому – от всего сердца. Также был прост и добродушен банкет, устроенный в честь первого рейса наших моряков. Сначала наши держались немного настороженно, но затем неподкупное радушие взяло верх, и банкет прошел как встреча друзей и братьев, как было принято говорить тогда.

Но вот с грузом цитрусовых не повезло. Ящики в порт привезли заранее, за две недели, хотя у торгпредставительства была инструкция, запрещающая это делать. Может быть, все обошлось бы благополучно, но пошли дожди, и ящики намокли, да и грузили как можно больше, не было инструкций и правил перевозки, да и хотелось доставить как можно больше. Поэтому загрузили, как говорят, под завязку – больше, чем на полную мощность. А дальше последствия выделения внутреннего тепла цитрусовыми, испарения от мокрых ящиков, и из трюмов тоже валил пар. Всеобщее беспокойство и, в первую очередь, рефмеханика и капитана. Рефустановка работает, а работает ли рефсистема? И если работает, сколько выделяют тепла цитрусовые и что может быть дальше как следствие? Цитрусовых погрузили больше чем на 10 млн. золотых рублей. А вдруг рефсистема не работает? Надо принимать меры. И вот рефмеханик решает сам проверить систему, но для этого надо спуститься в трюм, а там такое выделение эфирных масел, что можно задохнуться, а противогаза на судне нет. Задачу надо решать, и вот рефмеханика спускают на веревках, как моряки говорят, «на концах», в трюм с риском для жизни. К счастью, рефсистемы работали исправно, механика вытащили живым. Перед капитаном встал вопрос: что делать дальше?

Капитан распорядился раздраить люки трюмов, это улучшило вентиляцию. И когда открыли люки, пар повалил так сильно, что со стороны можно было принять, что на судне пожар. Благо, море было спокойным, что и позволило открыть люки. Принимались и другие меры по вентилированию трюмов, но уверенности не было, что цитрусовые не начнут преть. Что будет дальше с продукцией, капитаном и другими, обеспечивающими этот рейс? Этот вопрос мучил многих и, особенно, капитана. Часть продукции была подпорчена, но привоз такой продукции дал больше, чем сверхприбыль. Управленцев мобилизовали на сортировку цитрусовых, а капитана и некоторых производственников стали приглашать в прокуратуру. Вот там вспомнили и про технологические инструкции по перевозке цитрусовых и т.д, и т.п.

Встречаю капитана Шалопаева: как человеку хочется посочувствовать! Хочется знать, как у него дела с прокурорами, но не решаюсь. Жду, может, сам что скажет.

— Зашел только что к другу капитану, а он на радость встречи на стол графин с водкой поставил, настоянной на корочках цитрусовых. У меня в глазах потемнело от вида их, чуть не разбил графин. Встал и ушел. Через меня прошла правительственная шифровка, из которой ясно было, что рейс был экстренным и не было времени на соответствующую подготовку, и главная вина была возложена на торгпредставительство, которое нарушило инструкцию и допустило длительное хранение цитрусовых в порту и не обеспечило их укрытие брезентом. Против них-то и возбуждается уголовное дело. Я не мог сказать ему об этой шифровке. Но решил как-то успокоить его.

— Я думаю, в соответствующих инстанциях разберутся, что ящики были намочены дождем, что рейс был срочным, и что вы сделали все возможное.

Ему многие говорили примерно так, но то, что это говорил начальник спецотдела, да еще спокойно и уверенно, его несколько успокоило. Действительно, все обошлось нервотрепкой. И этому были рады. А в магазинах города в изобилии были цитрусовые, в газетах писали о великой дружбе народов, о братстве с Китаем.

Вскоре последовал ответный визит китайской делегации, но поездом. Делегация была малочисленная и не на высоком уровне. Принимали ее в кабинете управляющего Ткачева, при этом были еще начальник политотдела (на правах райкома) Ефимов, заместитель начальника политотдела Цибуленков, представлявший комсомол, и, разумеется, профсоюзный лидер. На столе разносолов не было. Стояла наша Приморская минеральная вода «Ласточка», конфеты нашей фабрики (которая, кстати, котируется третьей в Союзе по качеству) и фрукты. Обычный стандартный деловой приём на уровне фирмы.

И когда прием подходил к концу, чтобы закончить на мажорной ноте, Александр Максимович спросил, обращаясь к гостям:

— Может быть, у кого-то есть еще вопросы или желания?

Один из гостей попросил, чтобы русская девушка что-нибудь спела на память об этой встрече. Быстро пошли к машинисткам и попросили желающую. Ей было предоставлено право спеть, что она сама желает, и вот она запела популярную в то время песню – не помню точно, как она называется – но слова там такие: «Парней так много холостых, а я люблю женатого… с любовью справлюсь я сама, а вместе нам не справиться». Пела она хорошо. Спросили его мнение.

— Пела она хорошо, мотив песни хороший, мне понравилось, но почему такая не идейная песня, зачем проповедовать любовь к женатому, когда парней так много холостых, этого я не понимаю.

Пришлось ему объяснять, что песня эта идейная, ведь в ней она говорит, что с любовью справится она одна, значит, не будет разбивать семью. Видимо, переводчик недостаточно точно перевел, что он не уловил это. Мы поняли, что китайцы к нам приехали весьма идейные, и как поставлено у них идейное воспитание.

Захожу я как-то в кабинет заместителя управляющего Кабыщи Феодосия Гавриловича с бумагами на доклад, а у него начальник конторы снабжения и транспорта Ванаг Георгий Яковлевич.

— Феодосий Гаврилович, металлолом мы сдали уже больше плана. Нам предлагают сдать на лом совсем прогнившую баржу, в ней и металла почти нет, сплошная окалина и ржавчина. На ее разделку, погрузку, транспорт затратим 50 тысяч рублей, а получим за этот лом 5 тысяч рублей. Территория причалов у нас захламилась, вывозка мусора обходится дорого. Я предлагаю и прошу разрешить погрузить весь мусор и хлам на баржу, отвезти ее в залив, где поглубже, и уничтожить ночью, чтобы никто не знал. Будет большая экономия средств.

— С экономией я согласен, а вдруг узнают? Будут неприятности.

— Кого это волнует, не узнают.

— Ну, ладно, действуй.

Надо сказать, что Кабыща был добродушный, его можно было уговорить, когда речь шла об интересах государства и предприятия. Он был партизан Приморья; помнил и любил рассказывать, когда ему связные партии приносили золотые монеты в кисете на партийные расходы и не требовали никаких отчетов о расходовании денег – полное доверие. Он этим гордился. А что сейчас, вспоминал он, бухгалтерия требует наклеивать проездные билеты к авансовому отчету о командировочных расходах. Разве не ясно, что из Владивостока в Москву и обратно бесплатно не доехать?

Кликните на изображение, чтобы его увеличить

Добро на затопление баржи с мусором Кабыща дал. Моряки, утопившие баржу, постарались и утопили ее на большой глубине. Да не тут-то было. Кто-то «стукнул», и Кабыщу вызвали в прокуратуру края и начали мотать нервы, на каком основании он нарушил правительственное постановление о сдаче металлолома. Много раз его вызывали, изрядно помотав нервы, а затем Ткачеву пришло предписание прокуратуры края: «Баржу поднять и сдать в металлолом», на которую управляющий наложил резолюцию: «т.т. Кабыща, Николайщук (главбух) к исполнению». Были вынуждены вызвать военный «этрон», производить резку баржи под водой на большой глубине и поднимать ее по частям. Действительно ли они ее не могли поднять целой, или им нужна была тренировка подводной резки металла – этого мы не знаем, а вот счет за работу они предъявили более чем на миллион рублей. По тем временам это очень большая сумма, но зато оплата не вызывала сомнения в смысле законности – выполняют предписание прокурорского надзора, и никому даже не было поставлено на «вид» или объявлен выговор. И чтобы закончить эту тему, я вспомнил, чему научило Кабыща это мероприятие – экономии денег и хождению к прокурору.

И вот зимой я захожу к Кабыще в кабинет, и у него опять Ванаг, который показывает ему телеграмму, что у него на подходе к Находке состав с топливом, что из «Волги» и «Днестра», отправляющихся в рейс, достаточно топлива, чтобы достичь Находки и там заправиться, а заправка на нефтебазе на Первой речке обойдется около миллиона рублей, а штрафные санкции за невыбор (хранение) топлива всего 90 тыс. рублей – большая экономия, выгодное дело.

– Опять экономия и опять большая. Во что она обошлась нам с баржей? Больше миллиона. Договор у нас с нефтебазой заключен, все законно. А вот платить штрафные санкции за невыбор топлива – это плохой показатель, он и в отчете пойдет в министерство, и будут замечания – плохо работаем, деньги штрафные платим. Так что вызывайте ледокол и ведите суда на заправку нефтебазы.

На  этот раз не удалось Ванаге сделать экономию для родной организации.

Экономил деньги на текущем судопроизводстве и главный инженер Тимофеев Сергей Николаевич. Приходил к нему я часто, слышал его морской разговор с работниками судоремонтной мастерской, потом выросшей в судоремзавод. Сергей Николаевич в прошлом судомеханик, так что разговор был откровенный с перепалкой сальными словами. Он заставлял работать и в выходные дни, и сверх рабочего дня, а они за это старались выжать из него соответственно. В конце концов, они как на базаре сторговались. Деньги они получали за работу приличные, всегда ремонт был сделан вовремя, и простоя судов не было. Простой судна хотя бы на один день намного перекрывал полученные деньги за ремонт. У некоторых складывалось впечатление, что ремонтники давят и зарабатывают большие деньги, фактически Тимофеев обеспечивал бесперебойную работу флота и экономил тем самым большие деньги.

И вот еще один пример экономии средств организации. Около двух миллионов рублей оспариваемых в результате производственной деятельности через госарбитраж управляющий Ткачев считал, и не без помощи советчиков-юристов, протащить их уже не пытались, а также и рьяно отстаивать, как дело почти решенное. Это задело честь главного технолога управления Леоновой, и она выразила желание отстаивать их в госарбитраже. Ей Ткачев разрешил это, считая все равно безнадежными. И она, как знающий специалист, так полно рассказала там все тонкости технологических процессов и юридических зацепок, что убедила госарбитраж, выиграв дело. Зинаида Ивановна доложила управляющему о выигранном деле, чему Ткачев был крайне удивлен и не более того. Никаких поощрительных мер не было, вроде бы обычная работа. Вот и выводы: потерпели убытки по вине Кабыщи более миллиона – ничего особенного, важно, что на бумаге были все законные резолюции, экономил Тимофеев на судоремонте, обеспечивая бесперебойную работу – так и полагается, это его работа. Проявила инициативу и знание дела Леонова – так должно быть, на то она и главный технолог, специалист. Все зарплату получают за работу.

Воспоминания для публикации на сайте www.world-war.ru прислал
внук автора Павел Агабабов.